Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Последние дни я много гуляла. Это был райский уголок. Неспокойный океан с прозрачной, фиолетовой водой, вздымающейся высокими волнами, обрушивающимися сиреневыми барашками на белый, светящейся перламутром песок. По кромке песчаного пляжа возвышались огроменные деревья, похожие на пальмы, только с красными и оранжевыми листьями. За ними из редкой поросли травы выглядывали чёрные, гладкие, как зеркало, камни, лежащие группами по пять, семь штук. Они нагревались на солнце и дымились ночью, источая слабый аромат смолы. Вдали возвышались голубые горы, покрытые разнообразной хвойной растительностью.

Атмосфера расслабляла, нежила, завораживала. В город не хотелось возвращаться, я мечтала родить здесь. Мои просьбы остаться, пресекались на корню.

– Алина, нет! – заводился Старас. – Рожать будешь в лазарете, под присмотром специалистов и с новейшим оборудованием.

– Но я чувствую, что мне лучше рожать здесь, – защищала свою мечту.

– Малыш, женщины с трудом рожают одного ребёнка, – уговаривал Шаад. – А тебе предстоит родить трёх. Это втройне трудно. Вдруг что-нибудь пойдёт не так?

– У нас есть Старас, – не сдавалась я. – Он хороший врачеватель. Он справится с любой проблемой.

– Милая, Старас не принимал роды, – мягко давил Даян. – Он может остановить кровотечение, убрать тошноту, головную боль, восстановить небольшие повреждения, но, если тебя придётся резать, Старас не справится. Он не сможет тебя вскрыть.

– Хорошо, – обиженно дула губы. – Тогда вернёмся в самый последний день перед родами.

На этом и порешили. Мужья на меня не давили, а я молила богов и малышей ускорить роды на пару дней. Что-то удерживало меня от возвращения. Что-то свербело в груди от мысли рожать в лазарете. Внутреннее чутьё, шестое чувство, горящая задница – неважно. Главное, родить я должна была здесь.

Глава 6

Мои молитвы были услышаны. За три дня до срока, потянуло живот и поясницу. Ощущение, что мне пришили попу в пять раз больше моей, и она тянет к земле, надрывая связки и сухожилия. От резких простреливаний живота бросало в холодный пот. Приходилось стискивать зубы и прикусывать внутреннюю сторону щеки, пытаясь скрыть своё состояние. Боялась признаться, что роды начались. Боялась экстренного возвращения в город. Гладила живот, уговаривая малышей ускориться. Они у меня умнички, услышали, поняли, поторопились. Через три часа после начала схваток и подтеканий вод, первый ребёнок направился на выход. Скрывать процесс стало бессмысленно, и я полностью отдалась боли.

– Малыш, тебе плохо? Что случилось? Где болит? – суетился Шаад, укладывая измученное тело на кровать.

– Я рожаю, Шаад, – простонала, выгибаясь от частых схваток.

Испуг сменился растерянностью и страхом. Шаад побледнел и застыл с открытым ртом. Огромные ручищи хаотично шарили по воздуху, в намеренье чего-то схватить. В таком состоянии его застал Даян, хлопнув по спине и ехидно захихикав.

– Чего замёрз, братец? Головой повредился?

– Даян! Срочно найди Стараса! – на очередной волне боли завыла я.

Даян всё понял, глянув на меня, побледнел, но к Шааду не присоединился. Ломанулся с криком и с грохотом по лестнице, зовя Стараса. Вернулись они очень быстро, за каких-то две схватки, как раз к моменту потуг. Старас взбледнул, но держался бодрячком, только трясущиеся руки выдавали, насколько ему тяжело даётся самоконтроль.

– Даян! Тёплую воду, чистые полотенца и простыни! – командовал он. – Шаад! Оторви свою замороженную задницу и принеси аптечку, ножницы и бутылку воды!

Крики подействовали и все бросились выполнять поставленные задачи. Старас задрал платье, раздвинул ноги и на пару секунд задержал дыхание.

– Любимая, ты рожаешь, – выдохнул он. А то я не знала. – В город мы не успеем. Придётся рожать здесь. Дыши… Спокойно… Зандал! Вижу головку! Давай малышка! Тужься!

Разламывая тазовые кости, проталкивала малыша на выход. Боги! Какая раздирающая боль! Меня выворачивало на изнанку! Казалось, вылезу вся через задний проход!

– Давай, любимая! Тужься! Сильнее! – давил меня морально Старас, или поддерживал, кто его знает.

Тужилась, собрав все силы, хватая за руку Даяна. Шаад стоял на подхвате, держа простынь и ножницы. Глубокий вдох, выдох, тихий писк, набирающий громкость. Мой малыш. Слёзы потекли ручьями.

– Рано плакать, милая, – успокаивал Даян, пытаясь через меня рассмотреть малыша. – Тебе ещё два раза надо постараться.