Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Растормошить Веронику удалось только девочкам, своей непосредственностью, игривостью, искренней чистотой и неподдельной честностью. Таларри окутала золотой теплотой, Минар добавила розовой радости, Алисор пустила голубую волну нежности, вызвав первую улыбку. Камиль просканировала, снимая болезненность ноющих мышц и разрывающегося от предательства сердца. Санира освежила тусклые волосы, придав им блеск и шелковистость. Раминас излечила истощённую душу, вернув желание жить.

– У тебя волшебные дочки, – засмеялась сестра, оглядев себя в зеркале. – И ты волшебная, раз родила таких детей.

– Я обычная, такая же как ты, – прислонилась к её спине. – Волшебными их сделала любовь и гены мужей.

Вероника тяжело вздохнула, как будто несла на плечах всю тяжесть этого мира, и погладила мою руку.

– Мне всегда было больно видеть, как родители к тебе относились, – тихо проговорила она. – Поэтому я и уехала из дома. Не хотела стать такой же. После моего отъезда родители стали ругаться. Надюша звонила каждый день и плакала, просила вернуться, но я отказалась, бросила её купаться в этом дерьме. Когда отец подсел на ЛСКай и начал распускать руки, она нашла единственный выход, вышла замуж за первого, кто позвал и ушла из дома. Ты очень хорошая мама, и мужья у тебя замечательные, чтобы между вами не произошло в прошлом, они за тебя любого порвут. А я буду довольствоваться ролью тётки и купаться в нежности своих племяшек, так что рожай их побольше.

– Уговорила, – засмеялась я. – Через два с половиной месяца подарю ещё троих.

Мы обнялись, поплакали, посекретничали о женском и спустились ужинать. За огромным столом нас ждали мужчины всем составом и девочки, расползшиеся по коленям своих суженных и отцов. Раминас лечила Шагура, повредившего шкурку во время тренировки, а рядом в нетерпении мялся Лавит с разбитой губой и наливающейся гематомой на пол-лица. Мактал посмеивался, обзывая их косорукими, а Раминас принцессой, богиней и так далее по нескончаемому списку. Санира с жаром уговаривала Дамида, Аклея и Ракаса купить очередную, самую лучшую на свете лошадку и, кажется, практически убедила в необходимости шестой лошади в конюшне. Камиль учила Малида правильно насаживать бусины на проволоку, разглядывая браслеты, сделанные Заилом и Натэлем. Таларри, Минар и Алисор сидели на коленках отцов и развлекали их светопреставлением, совершенствуя свои умения. Семейная идиллия, в которую легко влилась Вероника, улыбаясь и впитывая тепло наших отношений.

Две недели до бала прошли тихо, мирно, без эксцессов. Претенденты не донимали нас своими посещениями, как и было прописано в договоре, но каждый день от них доставляли цветы, сладости, безделушки и драгоценности. Начитались придурки книжек, как ухаживали когда-то на Земле за женщинами, и пыжились переплюнуть друг друга.

Ко дню Х мой живот подрос, не желая скрываться драпировкой платья, вылезал вперёд крича во всё горло, что я снова беременная. Да и скрывать уже не было смысла за два месяца перед родами. Стального цвета платье, собранное под грудью, водопадом струилось до пола, огибая чуть поправившуюся фигуру, окружая сиянием кожу. Стянутые в объёмный пучок волосы и лиловая помада, делали меня старше и холоднее, придавая лицу надменность.

Вероника выбрала персиковое платье на тонких лямках, с большим вырезом на спине. Кристаллы молочного цвета украшали лиф, поясок и подол. Светлые волосы, заколотые по бокам, спадали волнами на спину, скрывая от посторонних взглядов родинку под левой лопаткой. Она выглядела как нежный, купающийся в солнечных лучах пион, припорошённый капельками росы.

– Ты такая красивая, – закатила глаза, смотря в отражение на Веронику. – Если бы не привязка, я начала бы волноваться за своих мужей.

Мы звонко рассмеялись и отправились покорять умы и сердца власть имущих, и их отпрысков, жаждущих воссоединения. Зал был огромен, утопая в огнях и разноцветном шёлке, плывущем в танце по сверкающему полу. Все мужчины одели чёрные костюмы, белые рубашки, и отличались только платками, вставленными в нагрудный кармашек, под цвет наряда своих сакиа. Свободные представители могли себе позволить только белые платки, и таких оказалось очень много.

Вероника натянула улыбку и знакомилась с подходящими к нам ганзалеонцами. Имена, фамилии, звания, регалии. Слишком много. Всё смешалось. В середине вечера к нам подошли братья Гартал, с восхищением обжигая взглядом сестру. Что-то начало таять внутри, и она согласилась на танец. Вернее, на три. Первым в круг танцующих её повёл Замир, нежно придерживая за талию. Они кружились, пересекая весь зал, вымещая из центра всё, что мешало свободно двигаться. Потом Януш перехватил Веронику с первыми аккордами новой мелодии, а Намиз стоял на подхвате, в нетерпении ожидая своей очереди.

– Это сыновья восьмого члена парламента, – просветил меня Старас. – Сильный род, не запятнавший себя скандалами и грязью. Отцу из парламента четыреста с чем-то лет, Замиру около ста шестидесяти, Янушу в районе семидесяти, а Намизу тридцать восемь. Он учился с Даяном в одной академии.