Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга

– На лопатки! Вот уложила меня девица, прямо между водой и ветром! Хорошо, дорогуша, торжественно обещаю: если ты сделаешь это и Айра не захочет с тобой спать, я возьму тебя в свою постель и сделаю все возможное, чтобы удовлетворить тебя! Или же, вероятнее всего, будет наоборот – мужчина всегда выдыхается скорее женщины. Хорошо, дорогуша, обещаю, что буду держаться поблизости, в качестве дублера, пока не станет ясен итог. – Он хихикнул. – Сладкая моя, мне уже просто хочется, чтобы Айра струсил, и жаль, что ты так хочешь его. Давай-ка обсудим практические вопросы. Скажи, каким образом это можно осуществить?

– Теоретически это возможно, Лазарус. Но в моей памяти отсутствуют данные о том, что такие попытки предпринимались. Все должно происходить, как при полном клоновом омоложении, в котором компьютер помогает перенести воспоминания старого мозга в его пустую копию в теле клона. Что-то вроде того, когда я перемещаюсь из себя, находящейся здесь, в резиденции, в мое новое «я» на корабле.

– Минерва, я полагаю, что здесь все сложнее – и гораздо более рискованно, – чем и то и другое. Различные скорости мышления, дорогая. От машины к машине ты перемещаешься за долю секунды, а на полное клоновое омоложение уходит, я думаю, как минимум два года: чуть поторопишься – и старичок помрет, а вы останетесь с недоделанным идиотом. Разве не так?

– Прежде такие случаи бывали, Лазарус, но не в последние два столетия…

– Ну хорошо, мое мнение ничего не стоит. Переговори обо всем с экспертом, таким, которому можешь доверять. Например, с Иштар, хотя тебе, возможно, потребуется другой специалист.

– Лазарус, таких специалистов нет; подобного не делали никогда. Иштар можно верить, я уже обсуждала с ней этот вопрос.

– И что же она говорит?

– Что не знает, можно ли это осуществить на практике и преуспеть с первой попытки. Но она симпатизирует мне – она ведь женщина! – и уже обдумывает, как сделать все самым безопасным способом. Она говорит, что потребуется прибегнуть к помощи самых лучших генных хирургов, а также полностью клонировать взрослое тело.

– Кажется, я чего-то не понял. Создать клон можно без генного хирурга высшего полета; я сам делал это. А потом помещаешь клон в матку, и, если он примется, через девять месяцев суррогатная мать вручит тебе младенца. Так легче и безопаснее.

– Но, Лазарус, я не могу переселиться в младенческий мозг. Там не хватит места!

– Хм. Да. Верно.

– Даже имея полноразмерный взрослый мозг, мне придется тщательно выбирать, что взять с собой, а что оставить. Кроме того, простой клон меня не устраивает, я хочу быть комбинированным.

– Мм… что-то я сегодня плохо соображаю. Конечно, ты не захочешь стать двойником – Иштар, например, – и запечатлеть свою личность и избранные познания на том, что получится из ее мозга. Гм… дорогуша, а могу ли я предложить тебе мою двенадцатую хромосомную пару?

– Лазарус!

– Не плачь, девица, а то шестеренки заржавеют. Не знаю, правы ли теоретики, но считается, что усиление генного комплекса в этой хромосоме сулит долгий век. Может, это и так, но не исключено, что я передам тебе останавливающиеся часы. Быть может, лучше воспользоваться двенадцатой хромосомой Айры?

– Нет, от Айры я не возьму ничего.

– И ты полагаешь, что сумеешь все провернуть, оставив его в неведении? – Лазарус задумался. – Ах да, дети, забыл…

Компьютер не ответил.

Лазарус мягко проговорил:

– Нетрудно было понять, что ты захочешь сама проделать весь фокус. Значит, и от Гамадриады не станешь ничего брать, поскольку она его дочь, разве только ваши генетические профили покажут, что опасность отсутствует. Мм… дорогуша, значит, ты хочешь создать такую сложную смесь, какую только можно, не так ли? Чтобы твой клон был уникальным сочетанием плоти и крови, а не полной или частичной копией любой из существующих зигот? Значит, тебе потребуются двадцать три родителя? Не об этом ли ты думаешь?

– Я думаю, что так было бы лучше, Лазарус. Это можно сделать, не разделяя парные хромосомы: и операция проще, и никакой возможности занести неожиданное усиление. Неплохо бы подыскать двадцать три удовлетворительных донора, готовых поделиться своими хромосомами.

– А кто сказал, что они должны хотеть поделиться? Мы их украдем у них, дорогуша. Гены не принадлежат никому, человек всего лишь их хранитель. Человеку они передаются без его воли в мейотическом танце, а он передает их потомкам столь же слепым образом. В клинике должны храниться тысячи тканевых культур, в каждой из которых не одна тысяча клеток. Кто узнает, кого встревожит, если мы позаимствуем по одной клетке всего-то из двадцати трех культур? Не афишируя своих действий. И не стоит думать об этической стороне проблемы – это все равно что выкрасть двадцать три песчинки с огромного пляжа.

И не надо мне говорить о правилах клиники. Подозреваю, что мы вовсю будем использовать разные запрещенные методики. Гм… кстати, об отчетах, которые ты хранишь в Доре. Они содержат генетические профили имеющихся культур тканей? И истории болезней предположительных доноров?