Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга

Ребята были вполне здоровы – такими они и выглядели, только у парнишки оказался легкий кариес: две небольшие полости. Я отметил, что работорговец не ошибся: virgo intacta, полулунная девственная плева, – пришлось воспользоваться самым маленьким инструментом. Ллита не жаловалась, не напрягалась, не спрашивала, чего это я там ищу. Я сделал вывод, что они пользовались вниманием медиков, подвергались регулярным осмотрам, не то что обычные невольники на Благословенной.

У нее оказалось тридцать два зуба, все в идеальном состоянии, но когда вылезли последние четыре моляра[43] – она сказать не могла, сообщив только, что это случилось недавно. У него было двадцать восемь зубов. Места на челюстях для четырех последних моляров не оставалось, и я уже стал опасаться неприятностей. Но рентгеновские снимки показали, что зубов нет в зачатке.

Я вычистил и запломбировал дупла и велел ему не забыть, что на Валгалле нужно сделать регенерацию и прививку от дальнейших повреждений. На Валгалле была хорошая стоматология, намного превосходившая все, что я мог сделать.

Ллита не могла мне сказать, когда у нее в последний раз была менструация. Она обсудила этот вопрос с Джо: он попытался сосчитать на пальцах, сколько дней прошло с тех пор, как они покинули родную планету. Сошлись они на том, что событие состоялось еще до отлета. Я велел известить меня в следующий раз, и во все последующие тоже, потому что намеревался определить ее цикл. Я выдал ей жестянку с прокладками, она была в аварийном комплекте и, должно быть, пролежала там лет двадцать, – я и не подозревал, что там есть такое.

Она попросила меня открыть, и мне пришлось открыть коробку для нее – ни она, ни брат не умели этого делать. Крохотные эластичные трусики, оказавшиеся в наборе, восхитили Ллиту, и она часто носила их, когда хотела «приодеться». Девчонка сходила с ума по тряпкам: будучи рабыней, она ничем не могла потешить свое тщеславие. Я сказал ей, чтобы не забывала вовремя стирать трусы. Я уделял особое внимание чистоте: проверял уши, ногти, выгонял из-за стола мыть руки и тому подобное. Выдрессировать их оказалось не труднее, чем свинью. Ллите никогда не приходилось повторять дважды, она приглядывала за Джо, чтобы и он отвечал моим требованиям. В результате оказалось, что я перестарался: теперь и мне нельзя было подойти с грязными ногтями к столу или не сходить в душ, потому что хотелось спать. Но я сам установил эти стандарты, приходилось им следовать.

Портнихой она оказалась такой же неумелой, как и поварихой, но шить все-таки выучилась, потому что любила тряпки. Я выкопал откуда-то штуку яркой ткани, предназначенной для продажи, и дал ей позабавиться, используя политику кнута и пряника: надеть обновку разрешалось только в награду за хорошее поведение. Так мне удалось отучить ее подзуживать брата.

Но в отношении Джо такой подход не срабатывал – одежда его не интересовала, – и если он вел себя плохо, я дополнительно нагружал его во время тренировок. Но особо усердствовать не приходилось – с ним не было таких проблем, как с ней.

Как-то вечером, через три или четыре ее цикла, разглядывая календарь, я обнаружил, что на сей раз она ничего мне не сказала – забыла, должно быть. Минерва, я в их каюты без стука не входил, ибо жизнь на корабле требует определенной приватности, которой и так мало.

Дверь в каюту Ллиты оказалась открытой, внутри никого. Я постучал в дверь Джо и, не получив ответа, стал искать ее в кают-компании, на камбузе, даже в нашем крохотном гимнастическом зале. Потом решил, что она, должно быть, принимает ванну и лучше поговорить с ней завтра утром.

Когда, возвращаясь к себе, я проходил мимо каюты Джо, дверь отворилась, появилась Ллита и аккуратненько прикрыла ее за собой. Я сказал:

– Ах вот где ты! – Или что-то в этом роде. – А я думал, что Джо спит.

– Он только что уснул, – ответила Ллита. – Он вам нужен, капитан? Разбудить?

– Нет, я разыскивал тебя, но пять или десять минут назад постучал в его дверь и не получил ответа.

Она стала сокрушаться, что не расслышала моего стука.

– Наверно, мы были слишком заняты, и я не расслышала. – И пояснила, чем именно они были заняты.

…об этом я и подумывал, заподозрив неладное, когда у нее случилась задержка на неделю, до этого все шло как по часам.

– Все понятно, – проговорил я. – Рад, что не помешал своим стуком.

– Мы старались не помешать вам, капитан, – сказала она совершенно серьезно. – По вечерам мы всегда ждали, когда вы удалитесь в свою каюту. А иногда мы занимались этим, когда вы отдыхали после обеда.

– Боже, дорогуша, – сказал я, – зачем же такие предосторожности? Выполняйте свою работу, не опаздывайте на занятия, а в остальное время занимайтесь чем угодно. Звездолет «Либби» – не каторга; я хочу, чтобы вам было здесь хорошо. Когда наконец твоя дурацкая голова уразумеет, что ты больше не рабыня?

Минерва, этого она определенно понять не могла, потому что все твердила, что не расслышала моего стука и хотела понести ответственность.

– Не будь глупой, Ллита, – сказал я. – Поговорим завтра.