Доставить живым или мертвым

И действительно, взморье хоть и было погружено в густую ночную дымку, однако правый его край сиял огнями -- это на дальнем рейде жили своей жизнью ожидающие разгрузки иностранные суда. В районе Лиелупе каждые две секунды маяк посылал сполохи в морские просторы. Воздух был сырой, пахло водорослями и начинающей цвести сиренью

Путин не пошел по прибрежной кромке, а скрываясь в дюнах, быстрым шагом направился в сторону Дзинтари. На душе было легко и он думал не о том, что его ждало впереди, все его мысли были сосредоточены на ощущении борьбы. Борьба -- вот, пожалуй, что больше всего привлекало его в разведке. И значимость, самоценность каждого шага...

Ему вспомнилась прошлогодняя командировка в Гамбург, где перед ним стояла примерно такая же задача: в парке отдыха возле мусорных контейнеров он должен был подобрать оставленную "кротом" посылку. По рассказам бывалых коллег, этот "крот" сам вышел на связь с советской дипломатической миссией, но при этом оговорив главное условие сотрудничества: он никогда не назовет своей фамилии, ни рода занятий, ни места жительства. Абсолютная анонимность, что говорило о том, что этот человек, склонный сотрудничать с ГРУ, сам имеет непосредственное отношение к разведке. Слишком профессионально он обставил свои условия сотрудничества. И первая его информация носила буквально ошеломляющий характер: речь шла о трех двойных агентах, которые одновременно работали на БНД и КГБ. Мотивировка у него была железная, все факты имели документальное подтверждение, что и стало решающим моментом в судьбе агентов-предателей. Двоих из них удалось заманить в Москву и там после достаточно пристрастной разборки, осудить и приговорить к смертной казни. Третий агент успел сбежать в Австрию, откуда его след терялся не то в США, не то в Англии...

... Где-то в районе санатория "Балтия" его внимание привлекла возня на лавочке. Послышался женский голос, ломающийся, податливый. Очевидно, то была запоздалая пара, жертва курортного романа, предающаяся неприхотливой любви...

Он посмотрел на часы -- без двадцати три. Он зашел в сосняк и, выбрав пятачок, покрытый сухой хвоей, прилег. И сразу же провалился в чуткий сон. Ему снился далекий от реальности сон, будто он где-то в горах, на лыжах несется вниз, в долину, покрытую синими тенями и освещенную ярким до боли в глазах солнцем. Он открыл глаза: через сплетения молодых сосенок пробивался тонкий лучик солнца. Где-то слышался перестук колес электрички, а со стороны залива неслись людские голоса. Он поднялся и осторожно вышел из укрытия. Море было великолепно в своей утренней свежести и непоколебимости. А у кромки воды двое рабочих сгребали и грузили в кузов самосвала морскую траву, и эта мирная сцена привнесла в душу умиротворение, ощущение абсолютной безопасности.

Часы показывали семь с минутами. Пройдя метров триста, он спустился к заливу и почистил костюм. Освежил холодной водой лицо, причесался и направился наверх -- в дюны, чтобы оттуда попасть в центр города. Через пятнадцать минут он оказался возле гостиницы "Майори" и это было очень кстати: возле нее стояло несколько машин и большой туристический автобус, возле которого собралось человек десять.

Пройдя вперед, он вдруг увидел то, к чему так стремился и что в воображении выросло до гигантских размеров. А это оказалось скромной, в духе соцреализма, статуей народного героя Лачплесиса, замахнувшегося на одноголового дракона. И что печально: меч героя был сломан да и сам дракон с покрытой от старости ржавчиной не представлял угрозы.

Он окинул взглядом прилегающую территорию -- розарий, шоссе, за ним -длинное, павильонное здание вокзала "Майори" и вырывающуюся из-за него серебристую ленту реки Лиелупе. Вроде бы все спокойно и нет никакой угрозы...

Он миновал улицу и вступил в пределы сквера, прошел мимо буйно разросшегося розария, вошел в тень ивы и шагнул в сторону дракона...Одна нога его уже соприкоснулась с бетонной главой зверя, другая опиралась на гаревую дорожку и осталось только нагнуться и протянуть руку...И когда он это сделал, земля наполнилась каким-то дробным гулом, что мгновенно в его сознании отдалось опасностью. Пальцы уже сжимали контейнер, цилиндрик от фотопленки, он уже отнял ногу от головы дракона, когда понял, что оказался в капкане. Те люди, которых он только что видел у автобуса, окружили его плотным кольцом и один из них шел прямо на него. И, конечно же, с угрозой застрелить, если он тут же не ляжет на землю и не заложит руки за голову...Ему не дали на раздумье и секунды, грубо уложили рядом с клумбой, заломили руки за лопатки да так круто, что в плечах что-то хрустнуло и нестерпимо заныло. И тут только он осознал, что к нему обращаются по-немецки: "Эйхлер, ты взят с поличным и сопротивление только усугубит твое положение..."

Кто-то взял на излом кисть руки и вырвал зажатый в кулаке контейнер. И это обрадовало Путина, ибо изъятие улики без понятых, потом можно будет оспорить...