Достигая крещендо

– Вообще, – продолжил Евгений, – Написав книгу и пропустив через себя все события, все эмоции, я понял, что наши с тобой отношения не случайны и не продиктованы сиюминутной прихотью, а вполне закономерны и, наверное… перспективны, – Евгений хотел сказать ещё что–то, но от волнения прервал эту мысль, перейдя сразу к итогу: – Поэтому я тебя люблю по–настоящему. Ты всегда со мной и в сердце, и в подаренном термосе, – последнее Евгений произнёс с улыбкой, но в голосе звучала грусть. Молчание заполнял Дебюсси.

– А зачем ты пошла в «True liberals»? – заполнил неловкую паузу Евгений, акцентируя внимание на любимом вопросе рационалиста «зачем».

– Просто… – тихим голосом ответила Инга, почувствовавшая теплоту слов Евгения и как всегда понявшая его настроение. – Мне это нравилось…

Евгений посмотрел на Ингу светлым и радостным взглядом с тенью лёгкой тоски, переместился к неё на диван вплотную, их лбы соприкоснулись, и взгляд Евгения устремился в её выразительные серо–голубые глаза, в которых читалась чистая и понимающая всё душа.

– Спасибо, что дошла до этого простого ответа на «зачем?». В этом твоя новая жизни, и новая страница для нас, а я… я теперь всегда буду рядом…

2

В спальню Евгения пробивались жаркие лучи летнего солнечного света. С большим неудовольствием епископ открыл глаза, понимая, что он находится в любимой комнате своего особняка. Он знал, что всех его гостей уже доставили в город. Посмотрев на часы, не вставая с кровати, он убедился в этом. Епископ скинул с себя одеяло и быстро вскочил с приятно помятой постели, упав на колени перед большим окном с видом на побережье.

– …Спасибо, Господи, – прошептал он, жмурясь от солнечного света.

Евгений торопливо прошёл в ванную комнату и простоял под душем пятьдесят минут. Освежившись под струями горного водопровода, он завершил процедуры причёсыванием своих волос. Семь минут прошло, и он копался в шкафу. Сегодня Евгений решил надеть обыкновенный льняной подрясник, белые мокасины и белую шляпу. В таком виде епископ вышел из своих комнат, прихватив маленький чемоданчик. По коридору разносились звуки уборки и французский говор.

– Жорж! – по–русски крикнул епископ. – Напоминаю, что сегодня я уезжаю в Париж, потом буду в Москве очень долго. Ты здесь с четырьмя помощниками, остальных можешь отпустить.

Жорж кивнул и пробубнил фразу, переводить которую епископу было лень. Он зашёл в столовую, взял приготовленную вазу с фруктами и графин свежего сока и вышел из замка. Воздух был очень жарким, но ветер с побережья доносил мягкую прохладу. Евгений направился к столику на террасе, поставленному у самого обрыва, под зонт, отбрасывающий хорошую тень, из–под которой можно было безопасно смотреть на долину, исчерченную виноградниками, деревнями и дорогами. Епископ открыл свой чемоданчик и выложил на стол листы бумаги и несколько ручек. Забросив в рот виноградинку и налив в стакан немного сока, он начал писать:

«Самая обидная форма эгоизма – самопожертвование», – вывел он перьевой ручкой витиеватые буквы и тут же перечеркнул предложение. Не понравилось.

«Есть люди, выражающие свои чувства любви (или намекающие на её наличие) стихами или даже романами с непонятными мыслями и сюжетами, дающими, в первую очередь автору, хоть какое–то моральное удовлетворение», – опять не понравилось. Он перечеркнул и встал со стула. Начал ходить вдоль террасы, нашептывая себе под нос:

– За свою жизнь я заметил одну очень интересную вещь, – надиктовывал он. – Все люди ограничены своим миром… Человеческая жизнь – это огромный небоскрёб, на каждый этаж которого ведёт множество лестниц…

Это ему понравилось, и, ухватившись за мысль, он подбежал к столу, продолжив записывать: «Печально с одной стороны – ведь именно этот эгоизм мешает людям менять мир к лучшему, учитывая потребности каждого и удовлетворяя их. Увы! Жесток тот мир, где люди не служат своей стране, предпочитая получить в этой же стране образование и умотать за границу. Что это, если не предательство Родины?

При этом направление деятельности человека важно. Сравните две вещи. Есть русский историк, который преподаёт в американском вузе историю России. Он занимается полезным делом? Да, он рассказывает американцам о менталитете и реальностях Северной холодной страны. А есть русский биолог, работающий в лаборатории, тоже американской. И участвует в программе по созданию вакцины от какой–нибудь болезни. Полезное дело? В масштабах всего человечества безусловно. А для России пользы было бы больше, если б этот человек делал вакцину на Родине. Особняком стоят айтишники – польза их деятельности ограничена рынком, а он весьма интернационален… Хотя «утечкой мозгов» называют почему–то уезжающих из страны – с каких пор люди, покидающие своё отечество, стали априори интеллектуалами и гениями? Предатели, не желающие бороться за счастье Родины.