Читаем Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры полностью

«Достоевская», которую сразу окрестили станцией с несчастной, как у большинства героев автора «пятикнижия» судьбой», хоть и с опозданием, была открыта, демонтаж мозаик не случился. Минувшее десятилетие показало, что ничего страшного и ужасного (паломничества суицидников и суицидов) на станции не произошло. Большинство пассажиров, попадая в вестибюль метро станции «Достоевская», особенно не задерживаются у панно со смертельными сценами; бросив взгляд искоса, они торопливо проходят к платформе и ждут своего поезда. Те же из них, у кого есть время задержаться в вестибюле и всмотреться в оформление, оставляют комментарии на сайтах и порталах. Одни пишут: «Красиво сделано!., оригинально… хорошо… отлично…» Другие тоже хвалят, но с существенной оговоркой: «Сделали на совесть, но тема не подходящая в общественных местах». Третьим явно такой вестибюль не по нраву: «Скучное оформление, как на похоронах», «Жутковато будет ночью на этой станции, особенно когда народу мало»37.

В очередной раз попытка «вдвинуть» имя Достоевского и сюжеты его романов в повседневную жизнь, вплотную приблизив их к быту простых и, скорее всего, малочитающих граждан, стала своего рода тестом на совместимость.

Сознание современников то глухо, то громко сопротивляется увековечиванию «мрачности» и «трагичности», оно не хочет подпускать «смертельные сюжеты» на близкое расстояние. Оформление общественных мест не должно, по мнению многих, беспокоить воображение, травмировать психику, портить настроение – и суицидные сюжеты Достоевского тут неуместны. Хотя метро не столь опасный и не столь аварийный вид транспорта, как самолет, но и здесь, перед поездкой в поезде, нежелательно всякий раз видеть убийц и убиенных – они могут накликать беду. Достоевского мы, конечно, любим и почитаем, но пусть его несчастья и его страсти остаются за порогом метрополитена и аэропорта. Представление о том, чем искусство отличается от украшательства, слабо воспринимается пассажирами метро; они, в большинстве своем, выбирают украшательство: «сделайте мне красиво».

Можно надеяться, что существование и функционирование станции метро «Достоевская» в Москве сможет в какой-то мере скорректировать восприятие пассажиров, москвичей и гостей столицы, – от кладбищенских страхов в сторону эстетических и художественных ассоциаций.

<p>Имя Достоевского на карте мира</p>

«Имя Достоевского на карте мира» – такую географическую карту создали в 2018 году ученики девятого класса московской школы имени Ф.М. Достоевского, что на юге-востоке столицы. Города на карте, где есть улица Достоевского, отмечены красными кружками – такое впечатление, что это лампочки и они горят в полный накал38.

Картографы ставили перед собой задачу: проследить жизненный путь Ф.М. Достоевского и найти подтверждения библиографическим фактам в названиях объектов на карте. Школьники исходили из предположения, что имя Достоевского встречается не только на картах России, но и на картах зарубежных государств.

Городов, где улицы названы именем Достоевского, только в России насчитывается более пятидесяти. Почему улицы с таким названием есть в Москве и Петербурге, понятно. Почему они есть в Омске, Семипалатинске, Кузнецке, Твери, Великом Новгороде тоже понятно: в Омске был каторжный острог, где Достоевский четыре года отбывал срок, в Семипалатинске (теперь это город Семей, Казахстан) писатель отбывал солдатчину, в Кузнецке случилась свадьба ссыльного Достоевского с М.Д. Исаевой, его первой женой, Тверь была определена Достоевскому как местожительство после сибирского заключения. В Старой Руссе Новгородской области семья Достоевского купила небольшой дом и жила в нем несколько лет (ныне там Музей); к тому же Старая Русса – топографический прототип города Скотопригоньевска, места действия романа «Братья Карамазовы».

С некоторой натяжкой можно найти подтверждения библиографическим фактам в названиях объектов на карте других городов России: проезжал, интересовался, писал, вспоминал и т. п. Причина, по которой многие города страны хотят иметь у себя улицу с таким названием, уже давно не требует специального объяснения и оправдания: писатель Достоевский – всенародное достояние и честь тому городу, который располагает такой улицей.

Почему в Белоруссии три города – Гомель, Минск и Пинск – назвали свои улицы именем Достоевского? Ответ прозрачен: «Родоначальником Достоевских является Данило (Данилей) Иванович Иртищ (Ртищевич, Иртищевич, Артищевич), боярин Пинского князя Федора Ивановича Ярославича… 6 октября 1506 года князь Пинский… пожаловал своему боярину Даниле Ивановичу Иртищевичу несколько имений, в том числе “Достоев”, расположенный к северо-востоку от Пинска, между реками Пиной и Яцольдой, на границе бывшего Кобринского уезда. Данило Иванович имел двух сыновей Ивана и Семена Даниловичей, земян пинских. Семен встречается еще со старым фамильным прозвищем Артищевич, а Иван – уже с новым, по имению, Достоевский»39.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное