Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади

Это, конечно же, только исследовательская гипотеза. Твердых данных, подтверждающих приведенные соображения, в нашем распоряжении нет. В придачу несколько смущают три итальянских окна на уровне третьего этажа в доме Петра Яковлева под нынешним № 112. Они, как представляется, существовали в таком виде и в 1840-е гг. (в 1866 г. дом был надстроен четвертым этажом, но фасад в целом не изменил свой вид). Если кому-то это обстоятельство покажется более важным, чем удаленность дома от Аничкова моста, пусть считает адресом Некрасова именно этот дом^[582]. Мы же в рассказе об обстоятельствах триумфального вхождения Достоевского в литературу отдадим предпочтение дому Ивана Яковлева под современным № 96, добавив, что в 1870-е гг. по семейному разделу (видимо, после смерти двоюродного брата Ивана Тарасовича) дом № 96 отошел во владение Петра Дмитриевича Яковлева, который и сам поселился в нем, и перевел в него свою экипажную (каретную) фабрику. Будучи купцом 1-й гильдии, П. Д. Яковлев стал крупнейшим каретником Петербурга. В последней трети XIX в. дело наследовали его сыновья. И когда в конце XIX в. Д. В. Григорович создавал свои мемуары, для всех в столице «дом каретника Яковлева» на Невском проспекте, упомянутый без каких бы то ни было оговорок, однозначно воспринимался как дом на углу Невского и Надеждинской улицы, № 96.

Выше было замечено, что, возможно, какое-то время вместе с Некрасовым в доме на Невском жил и Григорович. Об этом вполне определенно пишет, вспоминая о начале своей литературной деятельности, сам Достоевский. «В начале зимы (1845 г. — Б. Т.) я начал вдруг „Бедных людей“, мою первую повесть, до тех пор ничего еще не писавши, — рассказывает он на страницах „Дневника писателя“ в 1877 г. — Кончив повесть, я не знал, как с ней быть и кому отдать. Литературных знакомств я не имел совершенно никаких, кроме разве Д. В. Григоровича, но тот и сам еще ничего тогда не написал, кроме одной маленькой статейки „Петербургские шарманщики“ в один сборник. Кажется, он тогда собирался уехать на лето к себе в деревню, а пока жил некоторое время у Некрасова».

С весны 1844 г. Григорович прожил около года вместе с Достоевским, в одной квартире, в доме титулярного советника К. Я. Прянишникова на Владимирском проспекте. Но однажды, вспоминал он, «о чем-то раз зашел у меня с Достоевским горячий спор. Результат был тот, что решено было жить порознь. Мы разъехались, однако ж, мирно, без ссоры»^[583]. По версии Григоровича, это произошло уже после хрестоматийного эпизода с чтением «Бедных людей». Но Достоевский должен был помнить всё произошедшее тогда до мельчайших подробностей. И если он не называет Григоровича своим товарищем по общей квартире, значит, приятели в это время уже разъехались. Возможно, это произошло незадолго до описываемого события («был май месяц сорок пятого года», — свидетельствует Достоевский), и именно поэтому, чтобы не снимать новую квартиру, Григорович перед летней поездкой в деревню жил у Некрасова.

Д. Григорович. С литографии П. Иванова (по фотографии И. Александровского). 1854

Н. А. Некрасов. Акварель И. Захарова. 1843

Н. В. Верещагина-Розанова. Макар Девушкин и мальчик-попрошайка. Из иллюстраций к роману «Бедные люди». 1956

Итак, Достоевский обратился за помощью к единственному близко знакомому ему литератору — Григоровичу. При очередной встрече тот «сказал: „Принесите рукопись“ (сам он еще не читал ее); „Некрасов хочет к будущему году сборник издать, я ему покажу“. Я снес, видел Некрасова минутку, мы подали друг другу руки. Я сконфузился от мысли, что пришел с своим сочинением, и поскорей ушел, не сказав с Некрасовым почти ни слова». Если соображения наши, высказанные выше, справедливы, то эта первая встреча и знакомство Достоевского с Некрасовым произошли в квартире поэта на Невском проспекте, «в доме каретника Яковлева».

Заметим, что в «Дневнике писателя» Достоевский обращается к воспоминаниям середины 1840-х гг. на эмоциональной волне, после посещения смертельно больного Некрасова (поэту оставалось жить менее года). «И что ж <…> он больной, измученный, с первого слова начал с того, что помнит о тех днях. Тогда (это тридцать лет тому!) произошло что-то такое молодое, свежее, хорошее, — из того, что остается навсегда в сердце участвовавших…» — начинает Достоевский, делясь с читателями тем, о чем они совсем недавно совместно вспоминали с умирающим Некрасовым. В этой ситуации что-то придумывать, фантазировать в угоду каким-то личным целям было бы для писателя совершенно невозможно.

Григорович в своих мемуарах, написанных значительно позднее и уже после смерти Достоевского, рассказывает о том стародавнем событии существенно иначе. Сообщив о том, что они жили в одной квартире с автором «Бедных людей» «на углу Владимирской и Графского переулка», мемуарист продолжает: