Достояние павших

– Зови ее лучше Сничтой, – с тоской пробормотал Клокс. – Потом иди спать, она скажет, где наша комната. Завтра свежим надо быть. Ружье без присмотра не оставляй. Впрочем, сам знаешь. Мадр придет сам, да и обо мне не беспокойся. Дверь запирай на ключ. Сничта обещала вручить ключи всем. Пока Байрел не вернется, делать больше нам пока нечего. Ну, кроме разговора с Алаин, к которой я пойду в последнюю очередь, с Лэном и того, что сейчас Мадр вынюхивает. Но это еще если пьянчужка этот – Лэн, вообще появится. Появится, знаешь, о чем его спросить. Не появится, завтра с ним столкуемся. Посиди тут. А я пойду прогуляюсь по залу, послушаю, о чем люди говорят. Может быть, дойду до Райди. Надо бы с ним тоже перекинуться парой слов с глазу на глаз. Узнать, кто и чем здесь дышит. Давно я здесь не был. Кстати, Лэн – коротышка.

– Мешок! – вспомнил Дойтен. – Коротышка мог бы влезть в мешок! А Лэн?

– Легко, – усмехнулся Клокс. – Особенно когда во хмелю. Но кому он нужен? Лэн здесь уже лет тридцать. А ведь он точно мог пырнуть нюхача. Пьяница, но отчаянный старик. Впрочем, в Дрохайте по-другому и нельзя. Кстати, в уме и опыте ему и в самом деле не откажешь. Храм у него, правда, так себе. Муть какая-то. Но если Байрел Лэну поверил, я тоже ему готов поверить. Только не смотри на Дилба, его старший брат – другой человек. Совсем другой. Хотя и Дилб – далеко не дурак. К тому же он верен собственному брату. И не ворует. Думаешь, просто так в ветхом котто по городу бродит? Да еще и к женщинам не так чтобы… Знаешь, когда у твоего брата жена майстра, это очень важно…

Клокс пробормотал еще что-то, но, кажется, бормотал уже для себя, потому как Дойтен не расслышал ни слова. Судья подозвал Дору, сунул ей монету, пробурчал что-то совсем уж неслышное и двинулся вдоль стойки, покачиваясь с ноги на ногу и пытаясь выглядеть в полумраке трактира неведомых Дойтену знакомцев.

– Не удивляйся и не оборачивайся, – услышал через минуту уже почти сквозь сон Дойтен приглушенный женский голос за спиной и застыл, косясь на все так же таращившего на него глаза незнакомца с клыком. – Я Сничта. Пугали уже мною тебя твои спутники? Не бойся. Сейчас обойду стол, сяду напротив – на место Клокса, и ты наполнишь мне кубок.

Дойтен взял в руки бутыль и окинул взглядом стол в поисках подходящей емкости. Откуда не возьмись подлетела Дора, поставила чистый кубок, смахнула тряпкой в ладонь крошки, прихватила пустое блюдо Клокса и исчезла, оставив все тот же медовый запах.

– Не девчонка а… золото, – опустилась на место судьи, судя по силуэту, чуть полноватая женщина, закутанная в темный плащ с капюшоном. – Давай, двигай сюда кубок. Хорошим вином в нашем трактире угощают храмовых старателей, и самой не в обиду будет пригубить.

Дойтен подвинул кубок и наклонился, пытаясь разглядеть лицо хозяйки. В полумраке на фоне белого, почти идеального овала блеснули черные глаза недавней красавицы.

– Осторожней, воин, – добавила смешок в голос женщина. – Не утони, глядючи. Что? Думаешь, чего это жена хозяина заведения таится в собственном доме? В какие игры играет? Переговорить мне с тобой надо. Голос твой услышать. Да и тебе не помешает ко мне прислушаться.

– Почему со мной? – хрипло спросил Дойтен. – Старший у нас – судья Клокс. Дознание ведет обычно защитник Мадр. А я так… Заткнуть, где дует. Подвязать, где рвется. Подай-принеси.

– Я их уже видела, – ответила женщина. – Дважды. Они заслуживают доверия. Но они напуганы. Давно напуганы, но напуганы навсегда. Были напуганы в прошлом, и страх их никуда не делся. Уж не знаю, что в их жизни приключилось однажды, но ты – не такой.

– Не пойму я что-то тебя, – выпрямился Дойтен, потому что черный взгляд постепенно словно прожег дыры в его глазах. – Не боится ничего только дурак.

– Поймешь со временем, – ответила женщина. – Тем более, что на первый взгляд ты не похож на дурака. Ну или не очень похож. Да и лечится дурость-то. Не досадуй, таиться от твоих напарников я тебя не прошу. Хотя, об их страхе разговор с ними не заводи. Страх от разговоров растет, как капуста от полива. Помощь мне твоя нужна. Только такая, о которой ни муж мой ни узнает, ни Клокс с Мадром. Сразу скажу, беспокоиться тебе нечего, предавать никого не придется, чужую постель греть тоже. Всего лишь сделать доброе дело надо.

– А добрые дела тоже тайком делаются? – спросил Дойтен, не в силах разобраться, то ли хмель ему ударил в ноги и голову, то ли голос незнакомки вытаскивает из него душу и наматывает ее на тонкие, но крепкие пальцы, и стал вспоминать лицо, силуэт, запах молочницы из Граброка, чтобы не утонуть в запретном.