Достойная пара (СИ)

Он не двигался, а любое его малейшее ворочание мешало ведьме корпеть над подлаживанием всех его ран, которое уже стало по наставлению Цирцеи регулярной процедурой со дня битвы, посему она то и дело одёргивала его, посмеиваясь. После того, как все стаи ушли, нашей небольшой компанией мы решили немного побыть вместе перед тем, как разойтись. Я и Крис сидели неподалёку от них, точнее сказать, я сидела, а он лежал рядом, уложив голову мне на колени.

С мастерством прожжённого афериста, Ферокс всё же вытянул из ведьмы несколько кокетливых взглядов, а затем и заветное «хорошо, но это в последний раз». Цирцея обсыпала его лицо рыжими волосами, склоняясь ближе, и одарила целомудренным поцелуем в лоб. Она говорила почти шёпотом.

Мы с Крисом переглянулись, улыбаясь, будто видели эту картину уже не первый раз, будто цикл неумолимо возвращался на круги своя, будто неизбежно их история начиналась снова.

«Лыко, мочало, начинай сначала!» — всплыло в голове любимое саркастическое выражение бабушки. Кристофер со смешком повернулся ко мне, словно смог прочитать эту мысль, а я лишь смущённо пожала плечами.

— Крис, ты не вернёшься на Север? — отвлекая нас, спросил Ферокс.

Супруг тяжело вздохнул, поднялся с моих колен и сел рядом, чуть более пристально оглядывая меня.

— После всей этой кутерьмы я надеюсь провести отличные выходные с одной интересной особой, — он улыбнулся ещё пуще, глядя на меня, и я едва сдержалась, чтобы не поцеловать Криса, в ответ на этот его вызывающий взгляд.

Я нашла его ладонь и крепко сжала, разглядывая на запястье тот самый браслет, который я протащила через всю западную степь от дома Астрид и обратно.

— А ты, Фер, вернёшься?

— Да, — он выдержал недолгую задумчивую паузу, а потом широко улыбнулся. — У меня там два молодых не до конца подготовленных воина отстаиваются, может и второй решит подтянуться вместе с ними, — решимость Алана и Стейна, кажется, поразила его в самое сердце.

— Ты тоже? — я посмотрела на Цирцею, и она несвойственно себе застенчиво кивнула.

— Да, мой домишко и так подкосился к весне, сейчас там наверно уже груда трухлявых досок на его месте: кому-то нужно его восстанавливать, — решила объяснить она. При словах о старом доме, её голос веял теплом.

— Ильва и Элеонора?..

— Они будут у меня, учить в ведьминском логове их будет гораздо проще, — она шутливо погримасничала, играя пугающей интонацией.

Наступила неловкая пауза, словно мы едва знакомы, а потом мы просто молчали, каждый думая о своём.

Когда же я и Кристофер остались наедине, он привлёк меня к себе, усаживая на колени лицом к нему, и задал вопрос:

— А куда отправимся мы? — он на секунду прикрыл глаза, носом касаясь моего подбородка.

— Только не в твой дом на севере, у меня от него мурашки по спине, — шутливо ответила я, рассматривая его умиротворённое лицо и проводя пальцем вдоль лба и щеки.

Он легко рассмеялся.

— Да что ты? — Крис перехватил и подмял меня под себя, целуя уже более раскованно.

То, как потом они спонтанно решили отправиться в путешествие, как побывали в излюбленном Альбой Восточном крае и многих восточных стаях, как вдвоём посетили невероятное количество интересных мест, встретив при этом недюжинное число новых приключений, нет нужды начинать рассказывать — это была уже совсем другая история.

***

Слагают легенды, будто бы глубоко-глубоко в лесах, ближе к Югу, сокрыт невеликий домишко. Кто видывал его, те поговаривают, будто живет там семейство волчье и точно неведомые сказочные старожилы хранят там таинственный и чарующий покой. Да только всё это слухи да слухами покрыто; ведь давно охотники место то трогать перестали. Шастать туда совсем боятся и недаром: белый демон пожрал всех и распугал, кто видел его и семью его белоснежную, тот либо подох сразу же, либо донес с трудом обрывки воспоминаний в своей помутневшей от ужаса и безумия голове. Туда вход открыт тесному кругу близких лиц, а на то они близкие — не распространяются попусту.

Как-то было дело, повстречал мужик-охотник в тех краях волчицу его, демона того. Точно совсем беспечно она волчат выгуливала, прыгала, скакала вместе с ними, сама гибкая изящная маленькая, по-ребячески забавная: и так, и эдак покрутится, всё поддеть их силится, а они глупые — всё ведутся на её провокации, только и искрится белая жемчужная шерсть их всех на солнце. Щенки издают разноголосье, повизгивают, пытаются выть, но выходит звонкое бренчание, переходящее на визг и поскуливание.