Достойная пара (СИ)

Медленным шагом я приближалась к тому идеалу несчастных, к какому ни за что не хотела быть причастной. Это был не идеал, а скорее образ полностью зависимой женщины, когда у неё не осталось ничего из любимого, привычного и близкого сердцу, и она обречена сидеть в четырёх стенах, изредка наблюдая того самого человека, которого называет мужем. В связи с привычкой и одиночеством, ты начинаешь чуть ли не поклоняться этому невероятному мужчине, что всегда занят делом, но всё-таки готов уделить внимание своей рабе. Если продолжится таким образом, то в конечном итоге можно кончить посаженной на цепь сторожевой собакой.

Да, я докатилась до таких мыслей именно от скуки и ничего более. Замужняя жизнь оказалась в тысячу раз однообразнее, чем я рассчитывала, да и Кристофер, думаю, не на подобное уповал.

Почти каждый день я созванивалась с Лексой, а так же изредка с мамой и бабушкой. Нельзя дать понять им, что я сижу без дела, пускай обстоит именно так. На Юге сезон раскрылся, как раскрывается бутон сочной циннии в лучах доброго солнца, разгорячился достаточно для групповых недельных походов, летних посиделок вокруг костра, теплых уличных ночёвок и купаний в огибающем селение озере, красотой и глубиной его дивятся даже самые древние члены стаи, которых довольно трудно удивить чем-либо.

Сердце порывалось бросить все и уехать прочь из промозглого и холодящего Северного лета, но рискнуть я не посмела. В отсутствие Кристофера Ферокс неотступно следил за каждым моим шагом, даже если это и не было заметно, я знала что так и есть, иначе супруг сам наблюдал за моими действиями, бдительно и недоверчиво, навязчиво и без шуток. Арестанткой быть никогда не приходилось, но, думаю, именно так и должна себя чувствовать; запертая в четырёх стенах, без должного и приятного общения, с непрекращающейся слежкой и на редкость занимательным хобби — уходом за домом. Это был рай для Герды или Рагны, они всегда пытались втолочь мне в голову их проповеди о добросовестной хозяйке и преданной жене (рабе).

Иногда ко мне заходила Ракель, чтобы помочь или просто ради свободных ушей. За несколько посещений, я поняла почему её общества не выдерживает больше часа ни одна девушка и ни один парень в семье. Судорожная и сердечная блондинка обожала со всем сладострастием на какой была способна рассказывать совершенно обыденные и неинтересные вещи; любила прыгать с темы на тему, не удосуживаясь закончить предыдущую, неважно содержательной та была или нет; потому и я не особо радовалась посещениям Ракель — они сильно выматывали.

Случалось и Уни заходила, но то было редко. Оказалось мы обе сразу поняли и прониклись друг к другу глубокой симпатией. Она освещала мне прошлое стаи, народные сказки, легенды и культуру, с предвкушением рассуждала о пока не родившемся ребёнке, о том как будет воспитывать, вкладывать и поощрять все положительные качества отца в чадо. Так же стало известно, что муж Уни «скоропостижно скончался» — она выразилась таким образом, но я полагаю, что воины Северного клана зачастую погибают в битве, а не загадочно умирают в расцвете сил; расспрашивать более подробно не сочла корректным.

В связи с отягощением в виде последних месяцев беременности, девушке стало затруднительно расхаживать по гостям, так что я сама посещала её. Каждую нашу встречу она источала неподдельную любовь ко всем окружающим — сущая альтруистка, будь то я, сидящая напротив, или пожилая мать, готовящая что-то вкусное на кухне, воин, ранивший противника, случайный прохожий или кто-либо ещё, доброты хватало на всех. Даже к умершему возлюбленному она питала исключительно преданную глубочайшую симпатию и уважение; при словах о нём, её глаза загорались неподдельным восхищением и благоговением, движения, жесты и вздохи говорили о непостижимом томлении и горе по паре, и это тронуло меня.

Проблемы от Ингрид сыпались с прежней частотой, что постепенно к ним стал вырабатываться иммунитет. В той же мере она по неизвестной причине очень ограждала от моего общества Уни, и это была не ревность. Она бурно реагировала на любые наши разговоры или встречи, если прознавала о них и откровенно была против любых контактов подруги со мной, а тем более посещения дома Кристофера. Порой со страхом и паранойей в глазах Ингрид угрожала мне не подходить к Уни, и похоже, что вторая знала основания девушки-воина поступать таким образом со мной, посему реагировала снисходительно.

В один из подобных рутинных дней кто-то анонимно оставил записку в почтовом ящике. Не распечатывая письмо я налила попить, села за барную стойку на кухне и вскрыла конверт. Чтобы не казаться себе мнительной, я не делала преждевременных выводов, хотя сердцем чувствовала тревогу. Черным по белому значилось:

«Все твои близкие в опасности!»

«Что за безмозглые шутки?» — подумала я, тихонько проговаривая известное имя в голове. Помимо пяти слов, зацепок не было.

— Что это? — Кристофер неожиданно подошёл сзади и выдернул лист из моих рук. Он всегда ходил тихо, и поступь его получалась непринуждённо невесомая — так обычно двигается бывалый охотник.