Достойные моих гор

Из восьмидесяти тысяч только сорок тысяч отправились}!а прииски, остальные остались в городах или обзавелись формами; ровно половина охваченных лихорадкой пришельцев проделала столь длинное путешествие не затем, чтобы заниматься старательством, а чтобы начать новую жизнь в попой стране, которая благодаря тем мнллн омам долларов, которые вольются в ее экономику, но их мнению, должна разбогатеть н предоставить широчайшие возможности для всех.

Лагерь старателей Сорок Восьмого к концу года пре образовался в городок Сорок Девятого, в пять рал пронос ходивший своего предшественника по размерам. Палатки и шалаши, разбросанные но склону холма, уступили ме сто хижинам, складам, салунам и гостиницам, расположен ным по обе стороны улицы длиною в один квартал При митпвнын таз уступил место более крупному н несколько более производительному «лотку». Старателю Сорок? Девп того золото не являлось валяющимся по берегам рек, ему приходилось трудиться киркой и заступом, пробиваться к блестящей породе, искать золото. В 1849 году золота было намыто более чем на 20 000 000 долларов, однако теперь на это ушел труд в пять раз большего числа людей, а до быча снизилась настолько, что одна унция в день на че лопека считалась средней нормой добычи

Поражающие воображение находки стали более редки ми Люди Сорок Восьмого верили, что золото ненечерпае мо; люди Сорок Девятого говорили, что золото здесь имеется, но для добычи его нужен упорный труд н ве зение.

Прииски все еще представляли собой весьма красоч- пую картину. Жизнерадостные молодые люди в красных рубашках, с заправленными в сапоги брюками, с бородами и длинными, ниспадающими прядями волос, составляли чисто мужское общество, жадное до работы, выпивки, ругани, азартных игр. Более слабые становились Жертвами различных напастей и болезней - от ностальгии, цинги и днзептерии до ревматизма, тнфа, туберкулеза н черной оспы. Их хоронили завернутыми в одеяла. Доктора, устав от непривычного физического труда старателей, снова вернулись к обычной практике, получая в виде гонорара по унции песка за консультацию и по доллару за каждую каплю лекарств. Женщины все еще были редкостью - на танцах мужчины тянули жребий, кому играть роль «дамы». По воскресеньям мужчины отправлялись к реке, чтобы простирнуть и прополоскать белье. Был н другой способ: «Купите две рубахи. Одну носите, пока не запачкаете. Повесьте ее на ветку, а остальное предоставьте ветру, дождю и солнцу. Наденьте вторую рубашку. Носите се, пока не запачкаете. Затем смените па чистую».

Первые прачки, которые прибыли па прииски, стиркой белья зарабатывали больше денег, чем их мужья промывкой золота.

Хотя многие из старателей привезли с ?собой скрипки н гитары, хотя оии играли в карты для времяпрепровождения, хотя все праздники отмечались весьма шумно, хотя шутливые розыгрыши друг друга были повсеместным явленном, старатели Сорок Девятого были одинокими мужчинами, изолированными от цнвнлизоваппого мира. Кое- кто имел книги Диккенса, Гомера или Библию, но книги все же были редкостью, а газеты продавались но доллару штука. Оторванность от дома, семьи, друзей и от привычного уклада стимулировала быстрый рост салунов н игорных залов, которые аккумулировали но меньшей мерс столько же золота старателей, сколько уходило в лавки и магазины. Па смену торговле прямо из выоков или с фургонов пришли деревянные постройки с настоящими прилавками, где за соответствующую цепу можно было получить что угодно: «консервированные устрицы, кукуруза и горох по С доллароп за банку, лук и картофель… китайские сладости и сушеные фрукты, шампанское, пиво и брэнди, сардины и салат из лангустов».

Жизнь в золотопромышленных районах 1849 года быстро.перестала походить на райскую идиллию 1848 года. Преступность, которой почти не знали в 1848 году, возрастала. Век благородства продержался один-единственный сезоп. Хотя англичане, ирландцы, австралийцы и немцы быстро ассимилировались, хотя к калифорнинцам относились с симпатией, а уроженцев Чили и Сопоры уважали за их шахтерское искусство, все сильнее стал проявляться расовый антагонизм среди тысяч чуждых по духу людей, собранных воедино в условиях политического вакуума. Индейцы были согпаиы с гор, китайцев и мексиканцев прогоняли с наиболее богатых заявок, французам прихо- дилось держаться кланом.

Когда ранние осенние дожди пролились с неба, а старатели потекли непрерывным потоком с холодных гор в город, Сан-Фрапциско по «живописности» пе уступал любому лагерю старателей. Разъезжеппая глина на улицах превращала их в непроходимые трясины, куда городские власти «сбрасывали возами валежник и обрубки стволов деревьев. Мулы часто тонули в жидкой грязи, споткнувшись на улице, а угроза быть выброшенным из седла из-за того, что нога лошади застрянет в этих завалах, была постоянной». Иногда трясина поглощала фургон вмес- сте с упряжкой, а хозяину только чудом удавалось спастись.

На углу Клей-стрит и Кирни-стрит висела табличка с надписью:

НЕПРЕВЗОЙДЕННАЯ УЛИЦА, КОТОРАЯ К ТОМУ ЖЕ И НЕПРОЛАЗНА