Достойный жених. Книга 1

– Неужели? – Лата нахмурилась, пробуя свою «мельбу»[303]. – Оторопь ощущается, говорите? И как… ощущения?

Бишванатх Бхадури бросил на нее быстрый взгляд, в котором читалась даже не злость, а скорее – да, оторопь.

Ширин хотела идти танцевать в клуб «300», но остальные предпочитали дансинг попроще – «Золотую туфельку» на Скул-стрит, где всегда было на порядок веселее. Золотая молодежь порой не брезговала заведениями попроще.

Биш, вероятно, почувствовал, что Лата его не приняла, и сразу после ужина исчез.

– Еще увидимся, – были его прощальные слова.

Билли Ирани, как ни странно, весь вечер хранил молчание и наотрез отказался плясать – даже фокстроты и вальсы. Арун станцевал вальс с сестрой – вопреки ее протестам и уверениям, что танцевать она не умеет. «Чушь, – ласково проговорил он. – Все ты умеешь, просто пока об этом не знаешь». Он оказался прав: Лата быстро вошла во вкус.

Ширин силком вытащила мужа из-за стола. Позже Минакши пригласила его на медленный танец. Когда они вернулись, Билли был красный как рак.

– Гляньте, как зарделся! – восторженно защебетала Минакши. – Похоже, ему понравилось меня обнимать. О, эти могучие руки гольфиста! Он так крепко прижимал меня к себе, что я чувствовала биение его сердца!

– Ничего подобного! – в ярости пробормотал Билли.

– И очень жаль, – вздохнула Минакши. – У меня к тебе тайное влечение, знаешь ли.

Ширин засмеялась. Билли гневно воззрился на Минакши и стал совсем пунцовым.

– Ну все, хватит трепать языком, – поставил жену на место Арун. – Нечего вгонять в краску моего друга – и смущать мою младшую сестру.

– Я ничуть не смущена, Арун-бхай, – возразила Лата, хотя этот разговор не на шутку ее удивил.

Впрочем, больше всего в тот вечер ее поразило танго. Примерно в полвторого утра – к этому времени все присутствующие порядком захмелели – Минакши передала записку руководителю ансамбля, и через пять минут музыканты заиграли танго. Большинство пар на танцполе растерянно замерли при звуках незнакомой музыки. Но не Минакши: она решительно направилась к какому-то мужчине в смокинге, сидевшему за столиком с друзьями, и вытащила его на танцпол. Они не были знакомы, но Минакши видела, как в прошлый раз он лихо отплясывал танго со своей спутницей. Друзья не растерялись и выпихнули его танцевать. Танцпол моментально очистился, и вскоре Минакши с незнакомцем уже вовсю вышагивали по залу, кружились и резко замирали на месте в странных стилизованных позах, имевших такой мощный эротический заряд, что через пару минут танцорам аплодировал весь зал. Сердце заколотилось в груди у Латы. Она была потрясена бесстыжестью Минакши и ослеплена игрой света на ее золотом колье. И то правда: танго в чем попало не танцуют!

В половине третьего все вывалились из клуба на улицу, и Арун заорал:

– Поехали… поехали в Фалту! Фонтаны… устроим пикник… я страшно голоден!.. Кебабы у Низама…

– Уже поздно, Арун, – сказал Билли. – Пора закругляться. Я отвезу Ширин домой и…

– Что за чушь! Я вас научу веселиться, я – мастер церемоний! – стоял на своем Арун. – Все полезайте в мою машину. Мы поедем… нет, вы назад, пусть впереди сядет вот эта красотка, – нет, нет, нет, слышать ничего не хочу, завтра суббота, и мы дружно едем… прямо сейчас… едем завтракать в аэропорт! Пикник в аэропорту! Все на завтрак в аэропорт… Черт, машина не заводится… Тьфу, не тот ключ!..

И вот маленькая машинка уже неслась по улицам города: за рулем пьяный Арун, рядом Ширин, а на заднем сиденье Билли в окружении двух молодых женщин. У Латы, видимо, был напуганный вид, потому что Билли разок-другой заботливо погладил ее по руке. Чуть позже она заметила, что другую его руку крепко сжимает Минакши. Надо же… впрочем, после ее пылкого танго с незнакомцем Лата ничему не удивлялась: видимо, так уж тут принято развлекаться. Главное, чтобы на переднем сиденье не происходило то же самое, иначе поездка могла закончиться весьма печально.

Хотя в Калькутте не было прямой широкой улицы, ведущей к аэропорту, в столь поздний час и узкие улочки оказались совершенно пусты – вести машину не составляло особого труда. Арун выжимал газ и время от времени оглушительно гудел прохожим. Внезапно из-за стоявшей впереди телеги на дорогу выскочил ребенок. Арун резко выкрутил руль в сторону и остановился аккурат перед фонарем.

К счастью, ни ребенок, ни машина не пострадали. Дитя исчезло в ночи так же внезапно, как появилось.

Арун в черной ярости выскочил на улицу и грозно заревел в кромешную темноту. С фонаря свисала веревка с тлеющим кончиком, от которой прохожие прикуривали биди[304], и Арун принялся ее дергать, как будто трезвонил в колокол.

– Вставайте… подымайтесь… подъем, сволочи!.. – орал он на всю округу.

– Арун… Арун, пожалуйста, уймись, – запричитала Минакши.

– Чертовы идиоты… кто будет за детьми следить?!.. В три утра, мать вашу!..

На узком тротуаре рядом с кучей мусора зашевелились нищие.

– Замолчи, Арун, – сказал Билли Ирани. – У нас будут неприятности.