Достойный жених. Книга 1

Лата отправилась на кухню. Мать с детства воспитывала ее в ключе «никому не досаждай, всем угождай». После смерти отца они несколько лет прожили в доме друзей – по сути, на их иждивении, пускай те и рады были оказать помощь семье покойного Рагубира. Неудивительно, что госпожа Рупа Мера постоянно волновалась, как бы она сама или ее дети не помешали хозяевам. Те годы наложили серьезный отпечаток на характеры четырех ее отпрысков, которых по сей день не покидало ощущение неопределенности и болезненное чувство долга. На Савите это как будто отразилось в меньшей степени; впрочем, она с рождения была такой ласковой, доброй и жизнерадостной, что никакие внешние обстоятельства не могли это изменить.

– Савита, наверное, была солнечным ребенком? – спросила Лата, подавая маме чай.

Ответ был ей уже известен – и не только потому, что стал неотъемлемой частью семейного фольклора. Об этом свидетельствовали многочисленные фотографии: маленькая Савита с ослепительной улыбкой лопает вареное яйцо или улыбается во сне. Лата нарочно задала этот вопрос, чтобы хоть немного поднять маме настроение.

– Да, солнечнее не бывает! – сказала госпожа Рупа Мера. – Дорогая, ты забыла принести сахарин.

7.27

Чуть позже приехали Амит и Дипанкар на семейном автомобиле – большом белом «хамбере». Лата и ее мать не ожидали визита.

– А где Минакши? – спросил Дипанкар, медленно осматриваясь по сторонам. – Как красиво цветет ликорис!

– Минакши с Аруном на скачках, – ответила госпожа Рупа Мера. – Явно вознамерились заработать себе пневмонию. Мы как раз чай пьем, давайте Лата еще чайничек заварит.

– Нет-нет, не хотим вас утруждать, – сказал Амит.

– А мне нетрудно, – улыбнулась Лата. – Вода только-только вскипела.

– Минакши в своем репертуаре, – заметил Амит с легкой досадой и удивлением в голосе. – Она ведь сама сказала, чтобы мы заезжали днем! Что ж, нам пора. Дипанкару надо в библиотеку Азиатского общества.

– Нет, ну что за глупости, – гостеприимно сказала госпожа Рупа Мера, – сперва выпейте с нами чашку чая.

– Минакши вам не говорила, что мы заедем?

– Никто мне ничего не говорит!

– Минни нет на горизонте…
За нее остался зонтик! —

заметил Амит.

Госпожа Рупа Мера нахмурилась: с юными Чаттерджи вести связную беседу было решительно невозможно.

Дипанкар еще раз огляделся по сторонам и спросил:

– А Варун где?

Ему нравилось болтать с Варуном. Даже если тема беседы не интересовала Варуна, он не отваживался об этом сказать, и его молчание Дипанкар принимал за интерес – ведь среди его родственников хороших слушателей не было вовсе. Все Чаттерджи моментально выходили из себя, стоило заговорить с ними о Клубке Пустоты или Пресечении влечений. Когда однажды за завтраком он поднял последнюю тему, Каколи поименно перечислила его подружек и заявила, что в его жизни пока не пахнет даже Уменьшением, не то что Пресечением влечений – куда там! Куку не умеет мыслить абстрактно, рассудил Дипанкар. Ей только предстоит воспарить над плоскостью наблюдаемой действительности.

– Варуна тоже нет дома, – ответила Лата, возвращаясь в гостиную с чаем. – Сказать ему, чтобы позвонил вам, когда вернется?

– Если мы встретимся, мы встретимся, – глубокомысленно ответил Дипанкар и вышел в сад, хотя на улице еще шел дождь и он мог промочить ноги.

Братьев Минакши издалека видно, подумала госпожа Рупа Мера.

Поскольку Амит сидел молча, а госпожа Рупа Мера ненавидела тишину, она решила расспросить его о Тапане.

– О, у него все хорошо, – ответил Амит. – Мы только что закинули его с Пусиком в гости к другу. У них полно собак, и Пусик, как ни странно, со всеми ладит.

Вот уж действительно странно, подумала госпожа Рупа Мера. На их первой встрече Пусик взвился в воздух и едва не цапнул ее за ногу, – к счастью, он был привязан к ножке рояля и не дотянулся. Каколи при этом играла Шопена и даже глазом не моргнула. «Не обращайте на него внимания, – сказала она. – Он, вообще-то, добрый».

Что поделаешь – безумная семейка! Один другого лучше.

– А чем занята дорогая Каколи? – вслух спросила госпожа Рупа Мера.

– Поет Шуберта с Гансом. Вернее, она-то играет, а он поет.

Госпожа Рупа Мера строго поджала губы. Кажется, об этом молодом человеке ей говорила на днях Пуроби Рай – ужасная партия, просто ни в какие ворота.

– Музицируют они, конечно, дома?

– Дома у Ганса. Он за ней заехал. Вот и хорошо – иначе мы остались бы без машины.

– Кто за ними присматривает?

– Дух Шуберта, – непринужденно ответил Амит.

– Умоляю, ради Куку, будьте осторожны! – воскликнула госпожа Рупа Мера, напуганная и самими словами, и тоном, каким они были произнесены. У нее не укладывалось в голове, что братья Чаттерджи спускают сестре с рук такое безобразное поведение. – Почему они не занимаются у вас дома?

– Ну, во-первых, наши фисгармония и рояль не ладят. А я в таком шуме совершенно не могу писать.

– Мой муж и под ор четырех детей замечательно составлял дефектные ведомости, – сказала госпожа Рупа Мера.

– Ма, ну это же совсем другое! – вмешалась Лата. – Амит поэт. Чтобы писать стихи, нужна тишина.