Достойный жених. Книга 2

– Я думаю, мы выяснили все интересовавшие нас вопросы. Можете идти. Я поговорю с вами позже.

На следующий день он вызвал Хареша в свой кабинет и велел ему продолжать работу в том же духе. А работа Хареша его устраивает, добавил он, особенно результаты производства. Наверное, подумал Хареш, он поговорил со своим шофером.

Как ни странно, после учиненного Харешу допроса чехи, и особенно Курилла, стали относиться к нему благожелательнее. Разговор в некотором роде очистил атмосферу. Убедившись, что он не коммунист и не агитатор, они перестали подозревать его в подрывных намерениях. В принципе они объективно оценивали его работу – по результатам, и достигнутое Харешем утроение производства, зафиксированное в официальных отчетах, производило на них такое же впечатление, как пара изготовленных им модельных туфель с рантом Гудиера – которую, кстати, он видел перед собой во время допроса у главного управляющего.

16.12

Малати вышла из университетской библиотеки и направилась на собрание Социалистической партии, когда к ней подошла одна из ее подруг, учившаяся вокалу в колледже Харидаса.

Подруга упомянула в разговоре, что Кабира видели на днях в ресторане «Красный лис», где он вел оживленную и интимную беседу с какой-то девушкой. Подруге сообщила об этом другая подруга, на которую можно было положиться без всяких сомнений. Малати прервала ее, воскликнув с удивительной горячностью:

– Меня это не интересует! Мне некогда выслушивать это, я опаздываю на собрание! – Она распростилась с подругой, гневно сверкая глазами.

У нее было чувство, что оскорбили лично ее. Сведения, которые сообщала ей эта подруга, всегда были абсолютно точны, так что сомневаться в ее словах не приходилось. Больше всего Малати бесило, что Кабир встречался с этой девушкой примерно в то же время, когда он уверял Малати в «Голубом Дунае» в своей немеркнущей любви к Лате.

Это лишний раз подтверждало то, что Малати думала о мужчинах.

Лгуны и предатели.

16.13

Хареш решил пригласить Лату с родственниками, пока она не уехала из Калькутты, на ланч в чешском клубе «Прагапур». Накануне он зашел в клуб, чтобы сделать последние приготовления. Помещения клуба были затянуты цветным крепом на весь рождественский период.

– Так вы говорите, Кхушвант, ничего страшного, если гости опоздают на полчаса? Они едут из Калькутты, и что-то может задержать их в пути.

– Абсолютно ничего страшного, мистер Кханна. Я заведую клубом уже пять лет, и мы привыкли подстраиваться под расписание клиентов. – Кхушвант поднялся по служебной лестнице от официанта и повара до заведующего.

– С вегетарианскими блюдами трудностей не будет? Я знаю, что это необычно для клуба.

– Пожалуйста, не волнуйтесь на этот счет.

– А про рождественский пудинг с коньячной подливкой вы не забыли?

– Нет-нет.

– Или, может, лучше подать яблочный штрудель?

– Нет, рождественский пудинг – более изысканное блюдо. – У Кхушванта был в запасе широкий ассортимент чешских блюд и десертов.

– Пусть затраты вас не пугают.

– Мистер Кханна, вы платите восемнадцать рупий за человека вместо обычных семи, так что о чем тут говорить?

– Жаль, что бассейн не функционирует в это время года.

Кхушвант сдерживал улыбку, удивляясь столь необычному для мистера Кханны вниманию к подобным вещам. Наверное, этот ланч имел для него особенное значение, раз он был готов истратить за два часа свою двухнедельную зарплату.

Идя домой, Хареш думал не о производстве обуви с рантом Гудиера, а о завтрашнем приеме. Маленькая квартирка, предоставленная ему на территории Прагапура, была в двух минутах ходьбы. В своей комнате он сел за письменный стол и глядел некоторое время на небольшую фотографию в рамке. Это была фотография Латы, которую ему дала госпожа Рупа Мера в Канпуре. Фотография совершила немало путешествий.

Глядя на нее, Хареш улыбался, но затем подумал о другой фотографии, с которой никогда не расставался. В данный момент она в своей серебряной рамке находилась в ящике стола, куда Хареш ее с сожалением убрал. Писем Симран к нему в столе больше не было: он переписал своим мелким косым почерком несколько фраз и абзацев и отослал письма обратно. Он чувствовал, что было бы несправедливо держать их теперь у себя.

На следующий день ровно в полдень два автомобиля (белый «хамбер» семьи Чаттерджи, который умыкнула на этот день Минакши, и маленький «остин» Аруна) въехали в ворота территории Прагапура и остановились у дома 6 по 3-й линии. Из автомобилей вылезли госпожа Рупа Мера, два ее сына, зять, две дочери и невестка. Вся компания была встречена Харешем, который провел ее наверх в свою трехкомнатную квартирку.

Хареш позаботился о том, чтобы пива, виски («Уайт хорс», а не «Блэк дог») и джина, а также нимбу-пани и других прохладительных напитков было в достатке. Обслуживать гостей ему помогал парнишка лет семнадцати, которому Хареш внушил, что это очень важный прием. Раздавая гостям напитки, парень неудержимо ухмылялся.