Достойный жених. Книга 2

Хареш объяснил, что ему нужно провести на следующий день собрание своих рабочих в помещении профсоюзного комитета, но он не хочет сообщать об этом Новаку, пока не будет выработано какое-то решение.

Следующий день, суббота, был выходным, и рабочие собрались в профкоме.

– Господа, – обратился к ним Хареш, – я убежден, что мы можем выпускать шестьсот пар обуви ежедневно, станки это позволяют. Я допускаю, что надо будет поставить еще двух человек на особо ответственных участках. Поднимите, пожалуйста, руки те, кто считает, что не справится с этим.

Наклейщик подметок, как профессиональный оратор, сказал с вызовом:

– Рам Лакхан не справится. – И указал на мощного усатого добродушного бихарца, пришивавшего ранты.

Все наиболее трудные операции на конвейере – как и повсюду – выполняли бихарцы. Они же топили печи и следили за порядком по ночам.

– Меня не интересует мнение профессионального оратора, – сказал Милону Басу Хареш. – Рабочий, который только что высказался, всего лишь приклеивает стельки, а на других участках норма выработки для этой операции составляет шестьсот пар в день. Давайте послушаем самого Рама Лакхана. Если он не может выпускать шестьсот пар, пусть так и скажет.

– Какие шестьсот пар, сахиб?! – засмеялся Рам Лакхан. – Даже четыреста выпустить невозможно.

– Есть другие мнения? – спросил Хареш.

– Мощность строчильной машины слишком низкая для этого, – сказал один из рабочих.

– Это я предусмотрел, – сказал Хареш. – Мы поставим на эту операцию дополнительного человека. Кто еще хочет высказаться?

Несколько секунд стояла тишина. Хареш обратился к Раму Лакхану, который возвышался над ним на целый фут:

– А вот если я сам изготовлю четыреста пар, сколько сделаешь ты?

– Вам никогда не сделать четыреста пар, сахиб, – покачал головой Лакхан.

– А если сделаю?

– Ну, в этом случае я сделаю четыреста пятьдесят.

– А если пятьсот?

– Тогда я пятьсот пятьдесят.

Рам Лакхан уже говорил безрассудно, в ответ на вызов Хареша. Окружающие молча слушали их состязание.

– А если я выпущу шестьсот пар?

– Я – шестьсот пятьдесят.

– Решено! – провозгласил Хареш, вскинув руку. – Докажем это на деле!

Он добился своего не уговорами и рассуждениями, а драматической игрой, захватившей всех присутствовавших.

– Итак, мы договорились, – сказал Хареш. – Утром в понедельник я надеваю комбинезон и показываю, как можно работать. Но давайте пока поговорим о четырехстах парах. Я могу обещать вам, что, если мы дойдем до этого уровня, никто из вас не будет уволен. Если мы будем поддерживать такую производительность целую неделю, я постараюсь добиться, чтобы вам всем подняли разряд. А если не добьюсь этого, то уволюсь сам.

Все недоверчиво зашумели. Даже Милон Басу подумал, что это глупость. Но он не знал, что в кармане у Хареша спрятан лист бумаги, на котором директор «Праги» написал: «Согласен. Валяйте».

16.10

В понедельник Хареш надел комбинезон – не тот щегольской, который сочетался с шелковой рубашкой, а обычный, какой все носят, – и велел рабочим для пришивания ранта собрать в кучу заготовки обуви, прежде уже натянутые на колодки. Он рассчитал, что для выполнения дневной нормы в 600 пар надо изготавливать примерно девяносто пар в час и тогда останется еще час в запасе. Конвейер был снабжен корзинами, каждая из которых содержала пять пар туфель. Получалось, что надо обрабатывать восемнадцать корзин в час. Когда Хареш приступил к работе, все столпились вокруг него, включая даже рабочих с других участков. Люди заключали пари по поводу того, справится он или не справится.

Не прошло и часа, как Хареш обработал девяносто пар. Он утер пот со лба и сказал Раму Лакхану:

– Я сделал это. Твоя очередь.

– Сахиб, – возразил Лакхан, – ты работал один час, а я занимаюсь этим час за часом каждый день, каждую неделю и каждый год. Если я буду работать в таком темпе, то быстро загнусь.

– Что я должен сделать, чтобы доказать тебе, что не загнешься? – спросил Хареш.

– Продолжай так работать целый день.

– Хорошо. Но конвейер на весь день мы не будем останавливать, все будут работать с такой же скоростью. Договорились?

Запустили конвейер, и работа началась. Люди качали головами в непривычной обстановке, но в них проснулся интерес, и работали они с максимальной отдачей. За день произвели чуть больше 450 пар. Хареш был без сил, руки его тряслись: ему приходилось крепко держать каждую туфлю, пока игла на высокой скорости прошивала подметку. Но в Англии он видел, как рабочие выполняют эту работу, небрежно поворачивая туфлю одной рукой.

– Итак, Рам Лакхан, – обратился он к рабочему, – мы сделали четыреста пятьдесят пар. Как насчет обещанных пятисот?

– Я обещал сделать пятьсот, – ответил тот, поглаживая усы, – и я не отказываюсь от своего слова.

Через две недели Хареш приставил к Лакхану помощника, который всего лишь подавал ему обувь, но это ускоряло работу. Производительность возросла до 600 пар. Битва за Гудиер была выиграна. Качество «пражской» обуви и производительность фабрики росли, как и репутация Хареша. Он был очень доволен собой.

16.11