Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Мнѣ весьма прискорбно, что не обходимо должно тебѣ сказать, что въ теперешнихъ положеніяхъ фамиліи, нельзя надѣяться ничего отъ прозбъ въ пользу прелюбезнѣйшей моей дѣвицы Гарловъ. Ея мать весьма достойна сожалѣнія. Я получила отъ нее чрезвычайно трогательное письмо. Но мнѣ не позволено тебѣ онаго сообщить. Она запретила мнѣ никому онаго не изъяснять, она писала о причинѣ своихъ мученій, хотя она была какъ бы принуждена къ сему дѣлу для облегченія своего сердца. И такъ я тебѣ скажу оное по довѣренности.

Я надѣюсь отъ милости Божіей, что любезная моя Кларисса предохранила себя отъ всякаго порицанія, и что нѣтъ въ свѣтѣ такого человѣка, которой бы былъ способенъ учинить столь мерзостное святотатство. Нѣтъ, нѣтъ, столь основательно утвержденная добродѣтель никогда не подвергнется слабости. Да сохранитъ Богъ толь чистую душу отъ непредвидимыхъ и насильственныхъ нападеній. Облегчи мое сердце, любезная моя, я усильно тебя прошу, облегчи мое сердце смущенное двумя словами, кои ты пожалуй прикажи сказать подателю, дабы столь твердо меня увѣрить, сколько тебѣ можно будетъ, что честь любезной моей дочери уважена. Естьли бы она не была такова, то надлежало бы мнѣ отречься отъ всей жизни и отъ всѣхъ житейскихъ утѣшеній; ибо я ничего не знаю, что бы тогда могло утѣшить бѣдную

Іудифу Нортонъ.

Письмо CLXXV.

АННА ГОВЕ, къ Гж. НОРТОНЪ

Въ субботу въ вечеру 13 Маія.

Дражайшая и лучшая пріятельница, честь вашей воспитанницы безпорочна, и всегда пребудетъ таковою, въ досаду людей и всѣхъ адскихъ изверговъ. Естьли бы была хотя нѣкая надѣжда къ примиренію; то единое мое намѣреніе состояло бы въ томъ, дабы избавить ее отъ сего человѣка. Теперь то я, могу сказать, что она должна подвергнуться опасности получить худаго мужа, она, для коей нѣтъ ни одного достойнаго человѣка.

Вы соболѣзнуете о ея матери; но я весьма отъ того отдалена. Я ни мало не сожалѣю о тѣхъ, кои отрекаются въ нещастіи оказать нѣжность и человѣколюбіе, по презрѣнію достойнымъ причинамъ спокойствія и собственной выгоды, кои самой тихой вѣтръ возмутить можетъ. Нѣтъ, я не сожалѣю ни о единомъ изъ таковыхъ, я только обязана любезнѣйшей моей пріятельницѣ всемъ моимъ состраданіемъ. Безъ нихъ она никогда бы не впала въ руки сего человѣка. Она непорочна. Вы еще не знаете всѣхъ ея приключеній. Когда бы я вамъ сказала, что она не имѣла намѣренія съ нимъ бѣжать; сіе значило бы, что я хочу оправдать ее безполезно; симъ бы осуждала я только тѣхъ, которые ввергнули ее въ сію бездну, и того, которой теперь долженъ быть ея покровителемъ. Пребываю вашею услужницею и искреннею пріятельницею.

Анна Гове.

Письмо CLXXVI.

Гж. ГАРЛОВЪ, къ Гж. НОРТОНЪ.

[Сіе письмо сообщено по окончаніи исторіи, и когда уже всѣ сіи письма были собраны.]

Въ субботу 13 Маія.

Я исполняю мое обѣщаніе, отвѣчая на ваши увѣдомленія. Но не говорите о томъ никому, ни Бетти, принадлежащей дочери моей Беллѣ, которая, какъ я слышу, иногда къ вамъ ходитъ, ниже самой той нещастной; однимъ словомъ никому, я неотмѣнно того отъ васъ требую. Сердце мое отягчено, я хочу себя облегчить принимаясь за перо, и можетъ больше буду я останавливаться при изображеніи моихъ мученій, нежели при отвѣтѣ мною тебѣ обѣщанномъ.

Ты знаешь, сколь драгоцѣнна всегда для насъ была сія неблагодарная. Ты знаешь, коликое удовольствіе получали мы, соединяяся съ тѣми, которые ее видѣли или которые съ нею обращались, дабы ея хвалить и ей удивляться. Намъ часто случалось преходить даже границы нѣкоей умѣренности, которую надлежало бы намъ хранить весьма строго; потому что ето была наша дочь. Но мы думали что опаснѣе было оказывать ослѣпленіе и притворство, не хваля столь явныхъ отличныхъ ея достоинствъ, нежели навлечь на себя укоризну гордости, и пристрастія, хваля то, что принадлежало намъ.

И такъ когда насъ поздравляли съ такою дочерью; то мы принимали сіе поздравленіе нимало не почитая его излишнимъ. Естьли удивлялись нашему благополучію, то соглашаясь на то говорили: что никакія родители не были столь щастливы дочерью. Естьли замѣчали особенное уваженіе, которое она къ намъ имѣла, то мы говорили прямо, что она не упущаетъ своей должности. Когда мы слышали, что Кларисса имѣетъ разумъ и проницаніе превосходящія ея возрастъ: то вмѣсто униженія ея достоинства, мы присовокупляли, что ея разсужденіе не менѣе было удивительно. Естьли хвалили ея благоразуміе и ту предварительность, которая достаточествовала въ ней: превыше ея лѣтъ и опытности; то мы отвѣчали съ нѣкіимъ тщеславіемъ Кларисса Гарловъ въ состояніи подавать всякому наставленія.

Извините любезная моя Нортонъ, ахъ! Извините матернюю нѣжность. Но я знаю, что вы окажете для меня сіе снисхожденіе. Сіе дитя было также и твоимъ, когда еще ничемъ не было ее укорять; она составляла твою славу, равно какъ и мою.