Достопамятные деяния и изречения

Наших воинов вместе с консулами самниты прогнали под ярмом близ Кавдинского ущелья. Кампанцы, однако, приняли их с уважением, поскольку они вошли в их город не только безоружными, но и совершенно раздетыми, — так же как до того приняли свое победоносное войско, несущее вражеские доспехи. Они сразу же вручили консулам знаки их достоинства, снабдили воинов одеждой, оружием и провиант и сделали это очень по-доброму, так что помогли римлянам справиться с горестным чувством от поражения. Если бы они в свое время были преисполнены того же духа по отношению к нашей империи в противостоянии с Ганнибалом, они бы не превратили свои беспощадные топоры в средство жестокости.^[361]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 6.

И раз уж я упомянул одного из тяжелейших врагов Рима, закончу тем, что у меня под рукой: тем проявлением мягкости, которое соответствует имени римского народа. Потому что Ганнибал организовал поиски тела Эмилия Павла, сраженного при Каннах, и всех своих воинов, потому что не мог позволить им остаться незахороненными. Тиберия Гракха он удостоил самых почетных похорон, после того как тот был предательски атакован из засады, а останки его вручил нашим воинам для доставки на родину. Марка Марцелла Ганнибал похоронил на Бруттийской равнине: тот слишком усердно наблюдал за передвижениями пунийцев. На погребальный костер его возложили в пунийском плаще и увенчанного золотым венком. Таким образом, обаяние гуманности находит себе место даже в жестоких сердцах варваров, смягчая жестокость, ярость в глазах и притупляя кичливую гордость от победы. Нет ничего недоступного и сложного для гуманности в том, чтобы проложить себе миролюбивый путь между враждебным оружием и между направленными друг против друга решительными остриями мечей. Гуманность побеждает гнев, смягчает ненависть и смешивает кровь врагов с их слезами. Это ведь она вызвала в Ганнибале примечательное высказывание, в котором он обосновал затраты на похороны римских полководцев, потому что похороны Павла, Гракха и Марцелла принесли ему гораздо больше славы, чем их убийство в бою: он победил их с пунийской хитростью, но воздал почести с римской мягкостью. Храбрые и благочестивые тени, и вам бы не допустить оплошности в погребении, которое выпадет на вашу участь. Ибо желательно умереть на родине, но еще более славно умереть за родину. Последние почести, отнятые несчастьем, вы восстановили вашей доблестью.^[362]

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ О благодарности ⠀⠀ ⠀⠀

2. Предисловие. Теперь стоит обратить внимание на признаки благодарности и деяния неблагодарности, потому что они лишь увеличиваются по мере сравнения с пороком и доблестью. Но поскольку они четко отделены друг от друга по своему замыслу, пусть и под моим стилем они будут столь же различны, и пусть лучшее место достанется тому качеству, которое более достойно похвалы, чем попрека.

2.1. Начнем отсчет с общественных деяний. Когда Марций (Кориолан) готовился обратить оружие против своей страны и привел огромное войско вольсков к городским воротам, угрожая Римской империи смертью и тьмой, его мать Ветурия и жена Волумния своими мольбами не позволили ему взвалить на себя такую ответственность. В их честь сенат основал сословие матрон самыми щедрыми постановлениями. Было установлено, что мужчины должны уступать женщинам дорогу на улицах с осознанием того, что для благополучия республики стола важнее оружия, а еще к древним ушным украшениям было добавлено новшество в виде головной повязки. Кроме того женщинам дозволялось носить пурпурные одеяния с золотыми блестками. И в дополнение в том месте, где Кориолан был переубежден, возвели храм и алтарь Женской Фортуны, свидетельствуя таким образом о заботливости по поводу благодеяния этого тщательно избранного религиозного культа.

Нечто подобное произошло и во время Второй Пунической войны. Когда Фульвий осаждал Капую, нашлись две женщины из Кампании, которые отказались выбросить из душ благоволение к римлянам, это были домохозяйка Вестия Оппия и проститутка Клувия Факула. Первая ежедневно молилась за благоденствие нашей армии, а вторая никогда не переставала снабжать продовольствием пленных римских воинов. Когда город пал, сенат восстановил их свободу и собственность и заверил, что если они захотят еще какой-либо награды, ее им охотно предоставят. Поразительно, что отцы-сенаторы нашли время принести благодарность двум женщинам из низшего сословия и тем более так быстро.^[363]

2.2. А что может быть лучше благодарности римского юношества, которое в консульство Навтия и Минуция добровольно принесло воинскую присягу, чтобы помочь народу Тускула, границы которого осадили эдуи и который несколькими месяцами ранее защищал римлян и упорством, и храбростью? Никто никогда до этого и не слышал, чтобы люди сами, во избежание задержки, записывались в армию, к чести своей страны.^[364]