Достопамятные деяния и изречения

⠀⠀ ⠀⠀ Внешние примеры ⠀⠀ ⠀⠀

Предисловие. Цари иноземных народов, по милости их праха, тоже могли бы вписаться в презренное сообщество, о коем следовало либо вообще умолчать, либо поместить после отечественных примеров. Но поскольку не теряется память даже о делах, совершенных совсем уж незначительными людьми, выделим им отдельное место, не добавляя их ни к какой группе и не ставя впереди нее.

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 1.

Когда Дарий был еще частным лицом, он вдруг возжаждал приобрести плащ, принадлежавший Силосонту с острова Самос, и принялся страстно и настойчиво убеждать его отдать плащ. А насколько благодарно оценила этот дар его душа, он показал, когда воцарился на троне, ибо он даровал Силосонту весь город и весь остров Самос. И здесь дело не в цене вещи, но в том, насколько достойно почитания всякое проявление свободы, и больший дар достался дарителю, но не принявшему его.^[373]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 2.

Царь Митридат также выказал величественную благодарность. Когда Леоник, его ревностный сторонник, был захвачен в плен родосцами после морского сражения, он выменял его на всех плененных им врагов, рассудив, что лучше просчитаться с врагами, чем не воздать должное человеку, верно ему служившему.^[374]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 3.

И римский народ проявил свободу в своем выдающемся даре царю Азии Атталу. Но и Аттал оказался не менее благодарным, ибо по завещанию даровал ту же Азию римскому народу. Ни необычайная щедрость одного, ни забота другого о благодеянии не могут быть выражены в словах столь же ярко, как обмен дружбой и благодарностью двух великих сообществ.^[375]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 4.

Не знаю, но, возможно, сердце царя Масиниссы более чем у другого было преисполнено духом благодарности. По благоволению Сципиона и по желанию римского народа территория его царства была значительно расширена, а он до самого конца своих дней (ибо бессмертные боги даровали ему очень долгую жизнь) пронес память об этом прославленном даре, пребывая в твердой дружбе с Римом. И не только Африка, но и все народы знали, что он — больший друг для семьи Корнелиев и Рима, чем для самого себя. Сломленный тяжелой войной с Карфагеном, едва удерживавший власть, он, отдавая дань уважения предшествующему благодеянию и пренебрегая настоящими опасностями, с готовностью отправил Сципиону Эмилиану, поскольку тот был племянником Сципиона Африканского, добротную и значительную часть нумидийского войска, чтобы тот отвел эти силы в Испанию к консулу Лукуллу, пославшему его за подкреплением. Когда дни Масиниссы были сочтены и он лежал, ослабленный, в постели, оставив огромные богатства своего царства сыновьям, он написал Марку Манилию, назначенному проконсулом Африки, с просьбой прислать к нему Сципиона Эмилиана, который служил в то время под началом Манилия. Ибо он считал, что его смерть была бы более легкой, если бы он сделал последний вздох и отдал последние распоряжения, пожимая руку Сципиона. Но поскольку его кончина случилась раньше приезда Сципиона, он наказал жене и детям, чтобы они признавали лишь один народ на земле — римлян и среди римских семей лишь одну — Сципиона. И чтобы они сохранили для Эмилиана все дела и сделали его судьей в деле раздела царства, и поддерживали все его решения, как если бы они были обозначены в завещании, неизменном и священном. Во множестве разнообразных дел проявил Масинисса свое неколебимое благочестие, дожив до ста лет.^[376]

Вот этими и подобными примерами приумножается благочестие человеческого рода. Эти примеры-светочи и вершины, которые заставляют людей творить добро и получать добро в ответ. И несомненно, самое обильное и восхитительное богатство заключается в возможности быть широко известным своими благодеяниями. И раз уж мы возвели благодарность в религиозный культ, то теперь давайте обратимся к тем, кто его отвергает, чтобы еще более прославить его.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ О неблагодарности ⠀⠀ ⠀⠀

3.1. Отца нашего Города сенат, вознесенный им на высшую ступень достоинства, разорвал в курии на куски, не считая, что нечестиво отнимать жизнь у того, кто породил вечный дух римской империи. Грубым и жестоким был тот век.^[377]

3.2. За одной такой тяжкой ошибкой общественного мнения последовало покаяние со стороны нашего государства. Фурий Камилл, самый счастливый наследник и самый надежный хранитель общественного спокойствия, не смог обеспечить собственную безопасность. Он был осужден народным трибуном Луцием Апулеем за растрату добычи, захваченной в Вейях, после чего по жесткому, я бы сказал, железному приговору должен был удалиться в изгнание, а в это же самое время он потерял сына, прекрасного юношу, и сам нуждался более в утешении, нежели в грузе несчастий. Но его страна, забыв о замечательных заслугах этого мужа, связала вину отца с похоронами сына. Как же, говорили люди, ведь пятнадцать тысяч ассов пропало из казны, а это и составляло сумму штрафа, наложенного на Камилла. И за такие ничтожные деньги римский народ потерял такого вождя!