Достопочтенный школяр

Джон Ле-Карре Достопочтенный школяр

Мы знаем по школьным азам.

Кому причиняют зло,

Зло причиняет сам.

У.Х. Оден

Посвящается Джейн, которая вынесла основную тяжесть работы, терпеливо сносила и мое присутствие, и мое отсутствие, и сделала все это возможным.

Часть 1 ЗАВЕСТИ ЧАСЫ

КАК ЦИРК УЕХАЛ ИЗ ГОРОДА

Впоследствии в пыльных маленьких пивных Лондона, куда приходят пропустить кружку-другую пива сотрудники английской Секретной службы, много спорили о том, с чего в действительности надо начинать рассказ о «деле Дельфина». Одни – во главе с начальником отдела расшифровки записей подслушивающих устройств, который с недоверием относился ко всем современным идеям и к другим нациям, кроме англичан, – утверждали, что начинать надо с того дня, когда «этот подлец Билл Хейдон» появился на свет. От одного имени Хейдона их бросало в дрожь – именно этот самый Хейдон еще в Оксфорде был завербован русским разведчиком Карлой в качестве «крота», или «спящего агента», который должен был работать против англичан. Хейдон под руководством Карлы успешно «внедрился» и шпионил целых тридцать лет (или даже больше). Разоблачение этого «подземного жителя» в конце концов привело гордых саксов к такой деградации, что их разведка оказалась в позорной зависимости от родственной американской службы, которую они на своем странном профессиональном жаргоне называли «Кузенами». «Кузены полностью изменили правила игры», – заявлял сторонник добрых старых методов, предпочитавший английское всему остальному: точно так же он мог бы осудить изменения правил игры в теннис или в кегли, когда в теннисе главной стала сила, а игру в кегли стали использовать для наращивания мышц. «Эти американцы все испортили», – утверждали сторонники начальства.

Для тех, кто меньше был склонен к таким сложным обобщениям, действительным началом этого дела было разоблачение Билла Хейдона Джорджем Смайли и последующее назначение Смайли временным главой Секретной службы, пострадавшей от предательства. Произошло это все в конце ноября 1973 года. «Именно тогда Карла окончательно допек Джорджа Смайли, – говорили они, – и тут уж Джорджа ничто не могло остановить. Остальное было неотвратимо. Бедный старина Джордж! – и добавляли: – Но какая мощь интеллекта, несмотря на то бремя, которое ему приходилось нести!»

Еще один сотрудник, человек с академическими наклонностями, в определенном смысле исследователь, любитель покопаться в архивах, будучи в подпитии, утверждал, что началом логичнее всего считать 26 января 1841 года, когда некий капитан Королевского флота по имени Эллиот высадился в устье Жемчужной реки с группой матросов на окутанном туманом каменистом острове Гонконг и несколько дней спустя провозгласил его британской колонией. «Высадка Эллиота на остров, – утверждал этот ученый человек, – превратила Гонконг в центр китайско-британской торговли опиумом и, как следствие, в один из столпов экономики империи. Если бы англичане не создали опиумный рынок, – говорил он, – то тогда вообще не было бы ни „дела Дельфина“, ни блестящих тактических ходов, ни победы, а следовательно, и возрождения Цирка, после того как предательство Билла Хейдона от него камня на камне не оставило».

А вот люди другого склада, реалисты до мозга костей: оперативные сотрудники, которые из-за Хейдона вынуждены были выйти из игры; инструкторы, работавшие с молодыми кадрами; кураторы из центрального аппарата, всегда и обо всем имевшие свое мнение, – рассматривали этот вопрос исключительно с точки зрения умелого проведения операции. Они указывали на то, как ловко Смайли установил, кто по поручению Карлы осуществлял выплаты во Вьентьяне, как сумел многое узнать у родителей девушки; как ему удалось уломать, несмотря на их явное нежелание, людей с Уайтхолла, от которых зависело дать добро или запретить операцию Секретной службы, выделить на нее деньги и установить, как далеко может заходить Цирк при ее проведении. Но больше всего внимание реалистов привлекал тот потрясающий момент, когда Смайли развернул операцию на сто восемьдесят градусов. Для этих профессионалов «дело Дельфина» представлялось ничем иным, как победой, одержанной благодаря тактическому превосходству. Они считали вынужденный союз с Кузенами всего лишь еще одним умелым ходом в долгой и непростой игре – когда каждый пытается перехитрить партнера. Что же до конечного результата, то им на него было наплевать. Король умер, да здравствует король!