Достопочтенный школяр

Мастерс ушел, оставив ему половину бутылки «Джей энд Би», которую вытащил из буфета, и несколько старых номеров «Плейбоя».

– Мы держим это для английских джентльменов, которые пальцем не пошевелят, чтобы помочь нам, – доверительно объяснил он.

– Очень благоразумно.

– Пойду отошлю ваше письмо домой мамочке. Кстати, как поживает королева?

Мастерс не повернул ключ, но, когда Джерри нажал на дверную ручку, оказалось, что дверь заперта. Окна, выходившие на летное поле, имели двойное остекление; стекла были дымчатые. На взлетно-посадочной полосе приземлялись и взлетали самолеты, но внутрь не доносилось ни одного звука. Вот так они и шли к победе, подумал Джерри: сидя в звуконепроницаемых комнатах и глядя сквозь дымчатые стекла, держась от врага на почтительном расстоянии и – пуская в ход машины. Вот так они и проиграли. Он выпил, но ничего не почувствовал. Итак, все кончено, подумал он. Куда держать путь дальше? К отцу Чарли Маршалла? Завернуть ненадолго в Шанские горы, поговорить по душам с телохранителями генерала? Он подождал. Мысли накатывались одна за другой, не приобретая определенных очертаний. Он сел, потом прилег на диван и немного вздремнул; проснувшись, он сам не знал, долго ли проспал. Его разбудила музыка из репродуктора; она перемежалась объявлениями, полными доморощенного нахальства. Капитану такому-то приказано сделать то-то и то-то. Один раз громкоговоритель предложил получить высшее образование. В другой раз – приобретать швейные машинки по сниженным ценам. В третий раз призвал помолиться. Джерри метался по комнате: погребальная тишина и музыка выводили его из себя.

Он подошел к другому окну; в памяти возникло лицо Лиззи, оно промелькнуло где-то возле плеча, как когда-то проплывало лицо Сиротки, и все. Он выпил еще. Надо было поспать в автобусе, подумал он. Да и сейчас не мешало бы опять вздремнуть. Итак, они все-таки проиграли.

Сон совсем не освежил его. Много воды утекло с тех пор, как он в последний раз как следует выспался. Старина Фрости давно положил этому конец. У Джерри дрожала рука. Господи, только посмотрите. Он подумал о Люке: «Когда-то мы с ним здорово кутили. Наверное, он уже вернулся, если ему по дороге не отстрелили башку». Надо держать мысли в узде, подумал он, что-то стали разбредаться. Но в последнее время мысли все чаще гуляли сами по себе. Пожалуй, слишком часто. Пора сосредоточиться, сурово приказал он. Ну же, приятель. Он подумал о гранатах Рикардо. Поторапливайся.

Пора принимать решение. Куда дальше? И к кому? Но не думать ни о каких «почему». Не задаваться ненужными вопросами. Пересохшее лицо горело, ладони стали влажными. Прямо над глазами перекатывалась головная боль. Чертова музыка, подумал он. Проклятая музыка, как перед концом света. Он оглянулся по сторонам, чтобы посмотреть, где она выключается, но тут в дверях заметил Мастерса. В руке он держал конверт, глаза не выражали ничего. Джерри прочитал сообщение. Мастерс опять уселся на подлокотник.

– Сынок, возвращайся домой, – нараспев произнес Мастерс, передразнивая собственный протяжный говор южанина. – Езжай домой сразу же. Приезжай обязательно. Не нужно ни у кого брать двести долларов. Кузены доставят вас самолетом в Бангкок. Из Бангкока вы незамедлительно отправитесь в Лондон, что в Англии, повторяю: не в тот Лондон, что в провинции Онтарио, а в тот, что в Англии, рейсом, который предпочтете сами. Ни в коем случае не возвращаться в Гонконг. Ни в коем случае! Нет, сэр! Задача выполнена, сынок. Большое спасибо. Ее Величество в восторге. Так что спеши домой к обеду, у нас тут овсянка, индейка и черничный пирог. Похоже, приятель, вы работаете на целую компанию фей.

Джерри прочитал сообщение еще раз.

– Самолет в Бангкок вылетает ровно в час, – продолжил Мастерс. Он носил часы на внутренней стороне запястья, так что время по ним мог определить только он сам, – Вы меня слышите?

Джерри ухмыльнулся:

– Извините, дружище, я читаю медленно. Благодарю. Тут так много длинных слов. У меня, старика, голова кругом идет. Понимаете, я оставил свои вещи в гостинице.

– Мои слуги в вашем распоряжении.

– Благодарю, но, если вы не возражаете, я бы предпочел не афишировать контакты с официальными лицами.

– Как вам угодно, сэр, как вам угодно.

– У ворот я возьму такси. Съезжу туда и обратно, вернусь через час. Благодарю вас, – повторил он.

– Спасибо.

На прощание лучший сарратский школяр проявил образцовый профессионализм.

– Не возражаете, если я оставлю это здесь? – спросил он, кивком указав на замызганную портативную машинку возле принадлежавшей Мастерсу роскошной «Ай-Би-Эм» с круглой печатающей головкой.