Доступ запрещен (СИ)

Старший килл выслушал претензии Вилларса к альдебаранцу с непроницаемым лицом. Сообщил, что полностью разделяет его эмоции. А потом, помолчав, тихо добавил, что «эксперименты» надо мной – это, возможно, единственный шанс команды на спасение. После такой отповеди Энрику не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Скрепя сердце, скрипя зубами, но позволить мне установить канал.

И вот теперь я осторожно, шаг за шагом, пыталась расширить его так, чтобы в пси-поле канала светились если не все, то большая часть членов команды. Это была уже третья моя попытка. Каждый новый член экипажа, попавший в зону действия моего пси-поля, светился в нем, да и воспринимался иначе, чем остальные. Собственным оттенком, ароматом и вкусом. Уникально. Незнакомо для меня. Лоб уже взмок, и я ощутимо устала. А канал снова, уже в третий раз, дрожал и грозил схлопнуться до своего обычного размера – между мной и Вилларсом. Но я упрямо тянула поле, пытаясь для начала захватить пространство капитанского мостика «Церероса».

В какой-то момент Энрик, сидящий возле штурманов, и выполняющий для них какие-то расчеты, оглянулся. И, окинув меня пристальным взглядом, нахмурился. Я попыталась улыбнуться. Мол, все хорошо. Но от усталости губы дрожали. И, вероятно, вместо улыбки на лице появилась гримаса.

Энрик, все это время старательно загораживавший от меня мысли при помощи нехитрого приема: он повторял про себя какие-то штурманские таблицы, вдруг сбился. И я горьким привкусом осени ощутила его сожаления по поводу собственной несостоятельности меня защитить. Желание помочь, поддержать, укрыть от всех невзгод. И злость на судьбу, за то, что все так сложилось.

Благодарность и признательность затопили меня теплой волной по самую макушку. На этот раз прикладывать усилия, чтобы выдавить из себя улыбку, не пришлось. Губы сами собой раздвинулись. А я послала по нашему общему эмоциональному каналу все свое душевное тепло, которым мне хотелось поделиться с киллом. И в ответ прилетело такое…

Я задохнулась, на мгновение полностью утратив над собой контроль, когда от Энрика ко мне прилетело обжигающе-огненное ощущение его губ на моих. Жаркий ментальный поцелуй ощущался настолько реальным, что я растерялась, выпустила удерживаемые кончики пси-нитей, из которых пыталась сплести расширение для канала и неуверенно прикоснулась кончиками пальцев к губам.

Реальность вдруг куда-то пропала. Мостик, офицеры Звездного Флота Альянса, капитан и работающие приборы, все будто в подпространство провалилось. Остались лишь мы. Я смотрела через мостик в карие глаза килла и всей своей сущностью ощущала, как бешено колотится его сердце. Бьется в груди Энрика только лишь для меня.

Внутри меня все будто перевернулось. Готовность Вилларса к самопожертвованию, готовность умереть за меня вызвала в душе такую сумасшедшую бурю, что я вообще перестала соображать, где я и что делаю.

Я будто распалась на атомы. Распылилась в пространстве. Огромное желание уберечь Энрика от его убийственных порывов словно размазало меня тонкой пленкой по кораблю. Невероятное ощущение с одной стороны корабельной обшивки, а с другой — ледяного дыхания космоса ошеломило. Неожиданно пришло понимание что, сосредоточившись, я могу получить информацию о любом члене экипажа, где бы он ни находился. Что бы ни делал.

Некоторое время я забавлялась тем, что отыскивала знакомых и их глазами смотрела на разные части корабля. Тренировки десантников. Два техника с пыхтением и руганью пытаются оживить почему-то потухшего дроида для погрузки. Медик, что-то сосредоточенно вбивающий в терминал. Второй помощник капитана, с тревожным ожиданием вглядывающийся в равнодушную космическую даль. Я видела и ощущала каждого. И это было невероятно!

Вдоволь наигравшись с членами команды, я собрала все тепло, что было у меня, и обернула им плечи Энрика. Тот вздрогнул и нервно огляделся по сторонам. А я, хихикнув, устремилась наружу. Туда, где арктическим холодом дышал бескрайний и равнодушный космос. Всегда хотела посмотреть, познакомиться с ним поближе!

Впрочем, за пределами корабля я не нашла ничего интересного для себя. Холод, мрак, космический мусор и, вдалеке, формирующийся караван. Я попыталась дотянуться до других кораблей. Но они оказались слишком далеко даже для моих возросших способностей. Грустно вздохнув, я в последний раз провела эфемерной рукой по призрачным струнам космоса. Будто прощаясь. И вдруг застыла.

Космос оказался вовсе не таким пустым и безвоздушным пространством, как было принято считать. По своей энергетической структуре он был больше похож на огромный живой организм, состоящий из триллионов тончайших пси-нитей. Вроде как псионик, но в тысячи и тысячи раз крупнее привычных мне гуманоидов. И это оказалось не единственным ошеломляющим открытием.