Доступная женщина

Но — что же нам было делать?! Поскольку медицина позволяла сохранять жизни и больным, и с узким тазом, и старым, и со всякими отклонениями, рожать естественно уже никто не хотел. Да и не мог! А работники Обществу нужны. Произошел, типа, «искусственный отбор». Красивые, желанные женщины — не могут родить сами. Естественным путем. А те, кто могут… Ну, как бы это сказать… Не столь красивы. И желанны. Парадокс!

Так что методика развития «ин витро» сейчас общепринята. Я — пережиток эпохи. Монстр. Быть может — последний «нормально» рождённый мальчик. И как мне кажется, именно поэтому мать и умерла…

Раньше обычного срока! Впрочем, может и Дух, атмосфера Розвиллей виновата…

— И — что? Получается, сколько и какого пола рождаются… Тьфу ты — вылупляются! — теперь определяет только Правительство?

— Да, так и есть. Всё решают специальные Комитеты планирования контингента. Предоставить расчётные данные для этого Комитета — как раз моя работа. Определять, на какое производство, или в какое Учреждение сколько надо: чиновников. Инженеров. Рабочих, сторожей, продавцов, учителей-наставников…

Женщин для Этернотек.

Так что Общество самодостаточно. И стабильно. Защищено от кризисов как перепроизводства, так и — перенаселённости.

— Звучит жутко. Словно на свиноферме планируется поголовье…

— Всё верно. Примерно так и обстоит дело. Мы — свиньи. Или — куры. Кому как нравится. Только мы — куры разумные. Поэтому стараемся пролезть поближе к кормушке. Подлизаться к высшему. Плюнуть на нижнего. Клюнуть ближнего. Дарвин!

— Какой Дарвин?

— Ну, учёный один. Старый. Создал учение, что выживает сильнейший и приспособленнейший. Неразборчивый в средствах, подлый, расчётливый, готовый идти по головам, и перегрызать глотки конкурентам… Самый мерзкий гад, короче!

— Я думала, ты… преувеличиваешь. Так у вас там что, реально — борьба за выживание?

— О, ещё какая! Говорят, первым администратором, введшим принцип вседозволенности в борьбу между конкурентами, считается Гитлер. У него многие Ведомства дублировали работу друг друга, и выживало сильнейшее и подлейшее — то есть то, что сумело переманить ассигнования, и задушить соперничающее.

Вот именно это сейчас и происходит в Обществе Потребления. Правда называется по-научному: «саморегуляция организационных процессов». Даже наше ведомство «сожрало» минимум две подобные Конторы. И это — только при мне!

— Подожди-ка… Не поняла. Вы что же — мешаете друг другу работать?

— Нет. Не в открытую. Мы только стараемся доказать вышестоящему Начальству, что наша Фирма, наше Объединение, или Контора — эффективней. Производит больше продукции… Или — рассчитывает всё, что надо рассчитать, или там, продаёт, (если это что-то связанное с продажами) — лучше, дешевле и быстрей, чем у Конкурентов.

И тогда Государство проигравших расформировывает, а нас поощряет. Премиями.

— А куда идут те, которых… Расформировали?

— Как — куда? В другие Конторы, Фирмы или Объединения! А если у них опять не получается, их снова… Ну, и так далее — пока не смогут достойно бороться! Но такой прорыв случается редко. Как правило, те, кто закрепился на рынке, уже не уступают. А Государству это выгодно: если уж кто-то сможет превозмочь такую Систему, и пролезть — значит, метод работы придумал ну очень эффективный! И выживает! И уже остальные думают и изобретают: как бы переплюнуть!..

— Когда я тебя слушаю, становится как-то… страшновато. Получается, хорошо, что женщины далеки от… От всей этой грязи, крысиной возни. Словно — бег в мешках! Вы же, наверное, не доживаете до пенсии с такой нервотрёпкой!

— Твоя правда. По той же статистике средняя продолжительность жизни мужчины — пятьдесят шесть лет. До пенсии доживают двое из трёх. И в Розвиллях живут… Не больше, чем ещё года три-четыре. Опустошённые и вымотанные. Теперь тебе понятно, почему сейчас женщинам в сфере производства, да и любой другой — места нет?

— Да понятно-то мне не только это… Ты хорошо объясняешь. Но…

Думаю, вам, особо ретивым и амбициозным, и женщины-то как таковые не нужны. Да и некогда. А кому совсем уж приспичит — вон, резиновая кукла: быстро и дёшево!

Михаил почувствовал, как краска заливает щёки и шею:

— Нашла?!..

— Нашла, конечно… А чего её искать — из того ящика, куда ты её сунул, отлично слышно писк речевого адаптора: «Хозяин! Зарядка закончится через двое суток! Картридж необходимо заменить!»

Михаил рассмеялся — тон, которым это было сказано, действительно, напоминал «кукольный» голос его «Виктории», модель СПБ — 27.

— Ну и что ты сделала?

— Что-что… На зарядку поставила, что же ещё. И картридж сменила. Пользуйся на здоровье! Мозоль только не натри на… Этом месте! — она дёрнула плечиком, зыркнув сердито ему в глаза, а затем отвернувшись к окну.

Ах, вот оно что… А он-то недоумевал. Чего она такая взвинченная! Сердитая. Ершистая сегодня. Ревность?! Ревность — к резиновой игрушке?! Хм-хм…