Читаем Досуг круглосуточно полностью

Сосед. Я - отовсюду. У нас событие.

Гена. Да это сосед, у нас с ним балконы рядом. Он ко мне заходит, когда денег занять больше не у кого.

Третья девушка. Водку пьешь?

Сосед. И пиво тоже. Я сегодня пьяный вусмерть.

Третья девушка. Еще нет, но будешь. (Целится из газового пистолета то в Соседа, то в Гену.)

Сосед. А ты? Будешь? Как хозяйка стола?

Третья девушка. Ты тоже крейзи, как он? (Кивает на Гену.)

Гена. Он хуже - он запойный.

Сосед. А ты мне наливал? (Третьей девушке.) Ты его не слушай, он по жизни унылый. А я - веселый. Я песни люблю. (Запевает.) "Вот умру я, умру, похоронят меня:" Пойдем ко мне?

Третья девушка. А ну-ка, пой дальше! Все слова знаешь? Когда красиво поют, я такая себя забываю.

Сосед. Глазастая, да мы с тобой сейчас как бухла купим, да как загудим, а потом по комнате будем бегать, трусы пузырями. (Обнимает Третьею девушку с такой силой, что она роняет газовый пистолет на пол. Обращаясь к Гене.) А как насчет беспроцентного кредита?

Гена (незаметно заталкивает ногой пистолет под диван). Для святого дела - всегда пожалуйста. Ты почаще ко мне заходи. (Подходит к письменному столу, открывает ящик, пересчитывает оставшиеся деньги.)

Третья девушка. Нет, ты точно второгодник. Тебя в детстве не учили, что жизнь дается один раз и мелочиться по этому поводу - недостойно? (Забирает все деньги из ящика.)

Сосед. Будет время, наведайся. Мы живем не как вашего отца дети, у нас все на виду. С праздником, что ли:

Сосед и Третья девушка уходят. Гена снова заглядывает в ящик стола, убеждается, что денег там нет, бежит к входной двери, но так и не решается ее открыть. Звенит телефон. Гена поднимает трубку.

Гена. Саня, это опять ты? А женский голос? Люся тоже интересуется? Говоришь, уже вернулась со смены? Докладываю: только что распростился с Вирджинией.

Как она? Не вопрос, как в кино и даже круче. Выше всяких описаний! Нет, даже не проси! Извини, нужно срочно переговорить с фирмой.

Кладет трубку и тут же набирает номер.

Алло! Нет, мать вашу, это не Ромео с пейджером! Это обозленный, заведенный, едва не убитый мужик с топором! Ставлю ультиматум вашей фирме - если я не получу компенсацию за погибшую безвозвратно ночь, я натравлю на вас налоговую полицию. У вас есть полчаса. Чао!

Отключает телефон и садится, задумавшись.

Кто бы сказал, на хрена мне все это нужно? (Поднимает с пола фотографию жены, вешает ее на место.) Что, Крыська, смешно? Трех девок заказывал, а изменить тебе перед лицом твоим не могу. Врут, врут, все врут! "Дас ист фантастишь", "первый раз в раю побывал", "целовалась, как будто ее год не кормили", "сначала - фонтан, потом - насос". Тьфу! Тут, наверное, что-то одно: или любовь, или продажная:

Одного не понимаю, зачем они так: со мной? И ладно бы, каждая по отдельности - так ведь нет. Такое впечатление, что они: как бы это сказать: все вместе.

Есть такой вид спорта, красивый и бессмысленный, чисто женский синхронное плаванье. А это другая дисциплина - синхронный облом. Тоже женская специализация.

Я бы мог понять их, имей они дело с женоненавистником. Так ведь все наоборот - я их всегда любил. Сперва - инстинктивно. Потом - как класс. Потом каждую особь в отдельности. Я даже сейчас, когда я всех ненавижу - а жену в особенности, я их на самом деле... Просто моя ненависть - это преувеличенная любовь. Как у Джека Потрошителя - только в социально безвредной форме.

И вот что меня смущает: А что, если они все в заговоре против меня? И эти, которые продажные, и те, которые стоят за ними: Женщины, в смысле:И те, которые стоят за теми, которые стоят за этими? (Испуганно прикрывает рот, озирается, заглядывает под стол.)

Но это ж какую важность я должен представлять, если все они против меня?

(Распрямляется.)

Да, вот так, увязнешь в работе, закрутишься, и перестанешь себя ценить.

Подумаешь: кто я? Всего лишь заурядный программист в среднестатистическом офисе в задрипанном центре Богом забытой области какой-то говенной страны: А на самом деле, я - мужское начало мира: Или его конец.

В смысле от движения моего пальца зависит судьба Вселенной. (Смотрит на ладонь.) Вот я поведу пальцем вправо: (Подумав, ведет указательным пальцем вправо. С облегчением) : И ничего не происходит: Зато если я поведу пальцев влево: (Колеблется, борется с собой, но так и не решается шевельнуть пальцем). Нет, не будем! (Утирает холодный пот.) Женщин я ненавижу, но не настолько.

А вот еще один эксперимент: Я сейчас хлопну в ладоши, и ничего страшного произойдет. А вот что произойдет, на это интересно взглянуть. (Раздельно, с паузами, три раза хлопает в ладоши)

Звонок в дверь. Гена прячется за дверным косяком. Еще один звонок. Дверь открывается, закрывая собой Гену. В проеме возникает молодая Женщина в белом халате c медицинской сумкой в руках - она смотрит то в бумажку с адресом, то на номер двери.

Женщина (обернувшись). Ждите в машине, я скоро вернусь.

Не закрывая двери, осторожно входит в квартиру и трет лоб, словно пытаясь что-то припомнить.

Эй, здесь есть кто-нибудь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза