Дотянуться до моря

В этой книге есть то, что некоторые предвзятые лепители (или как правильно: налепщики?) ярлыков с ходу окрестят «клубничкой». Так вот вам мое, авторское мнение: ни одной такой сцены здесь нет. Есть описания откровенных сцен — но ведь все эпизоды, когда участвующие в них люди снимают одежду и даже иногда гасят свет, являются таковыми по определению, разве нет? А описывая реальную, человечью, а не кукольную жизнь, куда ж без них? Но далеко не все такие сцены фривольны и возбуждающи, то есть таковы, что на жаргоне и именуется «клубничкой». «Клубничные» сцены самодостаточны, они посвящены собственно процессу и имеют целью возбудить. В этом их отличие от откровенных сцен в моей книге, которые просто совершено необходимы для повествования; я кромсал и вымарывал их с целью максимально уйти от «клубничности». Получилось или нет — решайте сами, — в любом случае эта книга под возрастной гриф вроде «6+», разумеется, не подпадает, она предназначена совершеннолетней во всех смыслах аудитории.

То же самое касается нецензурной лексики в тексте этой книги. Она есть, и я принципиально не хотел бы ее убирать. Ибо современный русский язык без мата — как пельмени, сваренные в недосоленной воде — вкусно, но чего-то не хватает, причем самого простого. Но по аналогии с «клубничкой» мат у меня присутствует только там, где без него никак нельзя, где его на самом деле употребили бы люди, никогда в обычных случаях к подобной лексике не прибегающие. Однако «русский устный» в этой книге есть, и кому это принципиально — вы предупреждены.

Вот, пожалуй, и все, что я хотел бы сказать вам перед тем, как вы начнете. Читайте, спорьте, ругайте, критикуйте, главное — не останьтесь равнодушными, ведь это значило бы, что больше полутора лет на написание этой книги я потратил зря.

Ваш Аркадий ГЕНДЕР

Глава 1. Дочки-матери

Глава 1.

Дочки-матери

Если кто не знает: на именуемых айфонами маленьких умных творениях Стива Джоббса, покойного кудесника из Купертино, штат Калифорния, переключение звонка на вибрацию происходит очень легко — вверху слева есть маленький движок. В одну сторону — и аппаратик, чтобы гарантированно быть услышанным, надрывается во всю дурь; в другую — негромко жужжит, чтобы истошный вопль звонка не подбрасывал спящего среди ночи или на важном совещании. По привычке перед тем, как вчера (то есть, собственно, уже сегодня) отойти ко сну, я совершено автоматически перевел телефон в бесшумный режим, да еще положил не рядом с ухом на прикроватную тумбочку, а засунул в тапок, откуда его вибрацию и в бодрствующем состоянии не услышать. В общем, сделал все, чтобы оградить себя от весьма вероятных в рабочий день ранних звонков и выспаться. И только по межшторному солнечному лучу, горячо упершемуся в веко, заторможенный, как после наркоза, мозг определил, что время — давно заполдень и послал мне неспешную депешу, что тропический рай — в прошлом, а в настоящем — утро понедельника с, как правило, присущим этому дню вороху самых разнообразных проблем. Ну, да, выспался я славно, но проспал, что называется, конкретно. Я срочно привел себя в вертикальное положение и потянулся за телефоном, точно зная, что такого, чтобы я никому не понадобился с утра, быть не может в принципе. Но двенадцать непринятых вызовов! Звонки были в основном с офисных номеров, но последние два — от Марины, у которой, если только ничего не случилось, поводов звонить мне, вроде, не было. Да и такое настойчивое названивание из конторы было совершено ненормальным, если только повод не был экстраординарным. Надпочечники мигом выдали в кровь порцию адреналина, и остатки сна выдуло, как табак из плохо набитой папиросы.

Я секунду раздумывал, но сначала набрал все-таки Марине. Она ответила на первом же гудке.

— Тебя с работы обыскались, — шепотом объяснила мне жена. — Я с клиентом, не могу говорить. Ты куда пропал? Спишь, что ли?

— Ну, да, — с некоторым облегчением от того, что ажиотаж вызван не проблемами с кем-то из домашних, ответил я. — Больше ничего? С Кирюхой все рядке?

— Да, да, все нормально! — явно прикрывая трубку рукой, ответила Марина. — Давай, разбирайся с делами! Позвони потом. Все, целую!

— Целую, — машинально ответил я, уже набирая номер офиса.

До конторы иногда было непросто дозвониться, что было предметом моих раздраженных замечаний любящей «повисеть на трубке» секретарше Лене (которую все звали Леночкой, а я про себя — по сочетанию уменьшительно-ласкательного имени и фамилии Фенькова — Фенечкой). Но сейчас она, как и Марина, сорвала трубку на первом гудке.

— Арсений Андреич, ну куда же вы запропастились? — почему-то тоже шепотом зачастила в трубку Фенечка. — Тут у нас такое творится, такое происходит!

В ее интонациях настолько явственно звучало мироновское «Шеф, все пропало, гипс снимают, клиент уезжает!», что будь мне сейчас не настолько не до смеха, я рассмеялся бы.

— Лен, Лен, Лен, стойте! — перебил ее я. — Что случилось? Что происходит? Давайте по порядку!