Дотянуться до моря

Мы бессовестно использовали мой приступ для дополнительного давления на проштрафившуюся молодежь (отец из-за вас, говнюков, чуть не помер!), благо подействовало это даже сильнее, чем мои упражнения в неизящной словесности. Они сдали анализы, к счастью, ничего круче конопли в их организмах не выявившие, и мы осторожно выдохнули. Постепенно тема наркотиков стала отходить и забываться, к тому же на что переключить родительские внимание и контроль, к сожалению, находилось постоянно. На четвертом курсе Кирилл не только чуть сам не загремел в армию, но и вполне мог поспособствовать такому «счастью» для еще дюжины своих однокашников. Каждую осень все высшие учебные заведения страны отправляют в военкоматы списки студентов, на ближайший год осчастливленных отсрочкой от призыва. Если эти бесценные бумажки в военкоматы не попадут, то у этих «порталов в другую реальность» появится формальное основание студентов «забрить», невзирая на то, что те не отчислены, учатся, наслаждаются жизнью и не подозревают, что дядька в фуражке уже протянул со злорадной улыбкой длинную руку, чтобы, как морковку из грядки, вырвать пацанят из их теплой и ласковой действительности. Ясно, что такие весомые с точки зрения их реальной жизненной ценности бумажки должны курсировать между точками отправления и получения по максимально надежным каналам связи. Но раздолбаи из ректората высшей учебной шараги, в которой имел несчастье обучаться наш сын, от понимания этого важного вопроса были далеки, как мыс Доброй Надежды от Лабытнанги. Какая-то девочка (в смысле «девочка» — герой многочисленных историй и анекдотов о том, что самое серьезное или секретное дело может быть угроблено самым низшим и незначащим в иерархии работником, чаще «работницей») в ректорате, увидев за каким-то чертом заглянувшего туда Кирилла, спросила, где он живет. Получив ответ и сопоставив названный адрес с адресами военкоматов на конвертах в ее руках, «девочка» поняла, что перед нею идеальный курьер аж в три из них, и попросила симпатичного студентика доставить отправления адресатам. Причем что в конвертах, она Кириллу не сказала (дело-то секретное!), и что наш оболтус обязался доставить, он не знал, а задуматься об этом не удосужился. Надо отдать ему должное, выполнить поручение он не забыл, и не оставил конверты в метро или Макдоналдсе, а доставил по адресам. Но поскольку дело было в субботу, то дальше дежурной части, что на первом этаже у входа, его не пустили. Соответственно, Кирилл во всех трех местах передал конверты дежурным воинам с просьбой передать адресату, то есть военному комиссару. В двух военкоматах из трех воины оказались людьми нормальными, и списки отсрочников попали по назначению. Но в Замоскворецком, где состоял на воинском учете, кстати, и сам наш отпрыск, дежурным солдатиком в этот день оказался то ли дебил, то ли просто сволочь какая-то. В общем, потерялся конверт, или умышленно был уничтожен, неизвестно, но списки до военкома не дошли. На счастье, дядька-военком оказался не псом цепным, заинтересовался, почему из такого-то ВУЗа нет справок, а ведь мог дать команду грести всех «под Котовского». Дело всплыло, добрались и до нашего курьера. Тот защищался как мог, кивал на «девочку», успевшую уволиться; божился показать солдатика, но буквально накануне группа старослужащих ушла «на дембель», и тот, по приметам, среди них. В общем, к огромному облегчению, все рассосалось, институт выписал новые справки, на этот раз отправив их, как положено, заказным письмом. Кирилл, все время, пока перед ним и еще тремя «пацанами» из Замоскворечья горело нежданное «войдите» в казарму, бывший беленького цвета, выдохнул, а когда один из «пацанов» сказал ему беззлобно: «Ну, ты, брат, мудак!», отнекиваться не стал, с облегчением ответив, как Моргунов-Бывалый в знаменитой сцене: «Согласен!»