Дотянуться до звёзд

– Это совсем другое дело. Дело касается Отем и ее чувств. Она воспринимает ваши отношения серьезно, так?

Коннор пожал плечами.

– Ага, вроде бы. У нас с ней серьезные отношения.

Я на секунду закрыл глаза.

– Ты должен быть осторожен. Не…

«Не разбивай ей сердце».

– Не спи с ней просто ради секса.

– Не буду, – заверил меня Коннор. – Возможно, это тебя шокирует, но я действительно ее люблю.

– Хорошо. – Я поправил сумку на плече. – Мне пора.

Я сделал несколько шагов, но потом Коннор меня окликнул. Голос у него стал такой, будто он разговаривал по телефону со своим отцом: неуверенный и встревоженный.

Я поневоле обернулся.

– Чего, старина?

От его неуверенной улыбки у меня защемило сердце.

– Увидимся дома?

«Он нуждается во мне».

– Увидимся дома.

Глава шестнадцатая

Отем

– Кое-кто вчера не пришел ночевать, – пропела Руби своим мелодичным голоском.

Я рухнула на траву на нашем любимом «обеденном» месте перед зданием администрации.

– Ты не могла бы говорить тише? Тебя половина универа слышит.

– Ой, да кому какое дело? – фыркнула Руби. – Ты все-таки перешла к активным действиям с Коннором Дрейком, так что теперь должна кричать об этом на всех углах. – Она состроила рожицу. – Нет, если в постели он ужасен, тогда помалкивай, конечно. – У нее округлились глаза. – Он что, действительно ужасен? О боже мой, я права.

– Вовсе нет, – возразила я. – Он очень… искусный.

Руби испустила картинный вздох облегчения.

– А ведь еще вчера ты была готова бросить его крутую задницу. Вероятно, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз вместо этого ты прыгнула к нему в койку.

Я нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, ты же говорила, что одной его красоты и обаяния недостаточно и тебе требуется нечто большее, чтобы спать с ним.

– А, верно.

– И что?

Подул прохладный октябрьский ветер. Я плотнее запахнулась в кардиган и поджала под себя ноги. Сегодня я надела черные брюки и балетки, однако скоро придет время курток и шарфов.

Листья с деревьев облетели почти полностью и теперь покрывали землю разноцветным ковром.

Как люблю я осень в твоих глазах
И твое говорящее имя.

Я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку.

– Ты посчитаешь меня величайшей тупицей в мире.

– Уже считаю.

Я выдернула из газона травинку.

– Он написал стихотворение.

Руби удивленно воззрилась на меня.

– Повтори еще раз! Коннор Дрейк написал стихотворение?

– Да, – подтвердила я. – Обо мне.

Руби посветлела лицом.

– Да, такой прием не мог на тебя не подействовать. Ты, наверное, на седьмом небе от счастья?

– Так и есть, – призналась я и вздохнула. – Точнее, мне сейчас полагается прыгать от счастья, а вместо этого я чувствую… не знаю. Какую-то уязвимость. Я не могу провести с кем-то ночь, а потом забыть об этом. Секс – вещь очень интимная. – Я покачала головой. – Как будто часть меня до сих пор обнажена. Мне нужно знать, что для него минувшая ночь тоже стала особенной.

– А как прошло утро после секса? – спросила Руби. – Это тоже важный момент, который, порой, все портит.

– Утро прошло идеально.

«Все было идеально, пока я не столкнулась с Уэстоном».

Меня вдруг словно молния ударила: а ведь я не чувствовала себя уязвимой и голой, пока спала с Коннором – все началось в тот момент, когда я по ошибке надела футболку Уэстона. Или, точнее, когда Уэстон увидел меня, одетую в его футболку. Его реакция поразила меня до глубины души, и я не понимала, почему.

– Коннор все делал правильно. – Я повалилась на спину и заложила руки за голову. – Боже, я просто королева ненужных терзаний, да? Почему я не могу просто наслаждаться тем, что есть?

– Потому что ты немного мягкотелая, – заявила Руби. – Итак, расскажи про это стихотворение.

– Оно было простое, – сказала я. – Маленькое окно, через которое я увидела другую, скрытую сторону Коннора. Чувства и мысли, которыми он не делится со мной, когда мы вместе.

Руби кивнула.

– Я все еще пытаюсь представить Коннора, пишущего стихотворение.

– Почему? Из-за того, что он – качок, разъезжающий на спортивной машине?

– Ух ты, убери меч, Кхалиси, – фыркнула Руби. – И, да, можешь назвать меня стервой, расклеивающей ярлыки, но я не могу себе представить такую картину.

– А я могу. Я видела это стихотворение. И теперь понимаю, почему Коннор предложил сводить меня в музей Эмили Дикинсон в эту субботу, после соревнований Уэстона.

Руби пожала плечами и поднялась на ноги, отряхнула с джинсов прилипшие травинки.

– Ну, я рада за тебя. Похоже, ты нашла идеального парня… красивого, богатого и искреннего.

Я кивнула и тоже встала.

– И кстати. – Руби приобняла меня за плечи. – Не извиняйся за то, какая ты есть. Если ты спишь с парнями за то, что они пишут тебе стихи, прими это.

Я расхохоталась.

– Так вот какая я?

– Нет, серьезно. Hai una bella anima.

– «Bella anima»?