Доу Джонс против Айенгара

Оглядываюсь на прикрытую дверь балкона, тетя Света дежурит у цветочков на подоконнике, вздумала на ночь глядя пылюку с фикуса смахнуть. И что-нибудь интересное заодно услышать.

Надо скорее завершать беседу и возвращаться к своим. Папа как всегда ляжет на разобранном диванчике в кухне, а мы с мамой устроимся в моей комнате.

– Меня ждут… Роман Денисович, выздоравливайте… пока, до встречи… целую.

– Что? Слышно плохо, Дин, повтори! – настойчиво бормочет он.

– Целую тебя – до встречи!

Отключила телефон, запнулась на высоком порожке балкона, запрыгала на одной ноге – больно чуть-чуть и в то же время хочется танцевать. Была бы сейчас одна в комнате – включила ритмичную музыку и устроила дискотеку.

– Ордынов? – уточняет тетя Света. – Расстаться не может, вот как припекло мужика. Правильно, правильно… Держи паузу, Дина. Сразу не соглашайся.

– А куда вы поедете в отпуск? – в ответ нападаю я. – Черное море или Голубые озера?

– Еще не решила. На море Надя с Костей собрались. Я уж где-то поближе на этот раз. Ты же знаешь мои доходы. Приходится на всем экономить. А теперь и ты уходишь…

Тетя Света прикидывает в уме, что с моим переездом потоки молока, мяса и овощей из Камышёвки сократятся. Недаром ворчит:

– Дались вам эти зеленые холмы? Могли бы еще подождать годик до диплома. Деньги у них, видишь ли, завелись, карманы жмут.

На мой телефон приходит сообщение. Надо укрыться в ванной и прочитать. Ах, ванная занята… и мама все еще на кухне шуршит. Спустя полчаса мне удается сделать вид, что готовлюсь ко сну. В комнате горит только настольная лампа, я нарочно медленно расчесываю волосы, томлюсь от предвкушения.

Что мне Роман прислал? Смайлик-сердечко? В его возрасте это не актуально. Картинку с цветочками… Что за банальная наивность? О Боже! Опять стихи. Много-много длинных строчек. Расплываются перед глазами, но я уже уловила смысл.

Сверкая голыми коленками, прыгаю на подушке и улыбаюсь во весь рот. Кажется, будто наяву слышу знакомый хрипловатый тембр в трубке.

– Почитай мне стихи —

буду слушать твой голос негромкий.

В эту зимнюю ночь

я открою ворота весне.

Почитай мне стихи

о далекой, как сон, незнакомке,

Почитай мне стихи

о пленившей Шираз Шаганэ.

Нас к холодным огням

зазывают электрогитары,

Все насыщенней дни,

все короче влюбленности срок.

Только Демон летит,

все летит к изголовью Тамары,

Все звучит над землей

бесконечный его монолог.

Наша юность уйдет,

как уходят с проспектов трамваи,

И встречаться другим

с непохожей на нашу весной…

Остаются стихи,

остаются стихи – и я знаю:

Все стихи на земле

о тебе, о тебе об одной.

Это невозможно. Откуда в Романе Ордынове столько романтики и нежности? Кто ему подсказывает, шепчет на ухо? Может, папа Дэн? Его я могла бы представить в образе лирического героя. Денис Валерьевич из эпохи моих родителей – они еще читали хороших поэтов и пели душевные песни у вечерних костров.

Но Ордынов-младший – расчетливый биржевой трейдер, он засыпает и просыпается с мыслью о фьючерсах и котировках. И вдруг захотелось на повышение сыграть. И это как-то связано со мной… Интрига, интрига. Сколько всего интересного ждет впереди!

– Дина, что с тобой? – удивленно спрашивает мама. – Одеяло сбилось, простыня сползла. Что за танцы на ночь? Прямо, как маленькая.

– Кажется, я влюбилась.

– Поздравляю, – сухо говорит мама. – Только не делай глупости.

– Он мне стихи прислал. Хочешь, прочту?

– Он же тебе их прислал. Дина, извини. У меня из головы не выходит квартира. Все мысли только о завтрашней сделке. Как думаешь, управимся за неделю? Не хочу задержаться в городе.

Все-таки они сестры – мама и Светлана, значит, в чем-то похожи. Но моя радость гаснет, как настольная лампа. Я откладываю телефон, поправляю смятую постель, закрываю окно, чтобы маму не продуло – она ляжет с краю дивана.

Я не маленькая, я все понимаю – завтра важный день. Родители покупают квартиру – волнуются, переживают. На нашу семью навалится кредит и большая ответственность. А любовь – это что-то невидимое, неосязаемое, хотя и очень приятное.

Но даже мечтать о любви удобнее, имея свой собственный уголок, где каждая вещь устроена по твоему вкусу и никто не подслушивает под дверью балкона.

Я наберусь терпения. Я подожду.

* * *

Первый час ночи, не больше. Мою сладкую дремоту развеял шепот над ухом.

– Дина, ты спишь?

– Нет, – слабо отзываюсь я.

– Сколько ему лет?

– Хм-м… Роману тридцать пять, – отвечаю неуверенно, с робкой надеждой, что больше вопросов не будет.

– У вас приличная разница, – озабоченно вздыхает мама. – И потом, взрослая дочь от первого брака…