Доу Джонс против Айенгара

– Твой. Куда такси отвезет.

– Мне за тобой не успеть, – с досадой заметила я.

– И не надо. Я могу за двоих думать. Ты только не слишком сопротивляйся, ладно? И веди себя хорошо, когда меня рядом нет.

– А с тобой, значит, можно плохо себя вести? – невинным тоном уточнила я.

Роман со стоном повалился на бежевую бархатную подушку, тяжело дышал приоткрытым ртом.

– Слушай, Дина… не заводи меня сейчас. Я немножко не в форме.

– Но на акции тебе сил хватает… Нет-нет, не вставай! Не хочу болеть, меня мама ждет.

– Когда-нибудь я тебя поймаю, птичка, – угрюмо пригрозил он.

– Ой-ой, как страшно! Совесть не замучит потом? Брошенное гнездышко на станет по ночам снится?

– Я такого больше не допущу, – глядя мне в глаза, серьезно проговорил он, и мне стало стыдно за неуместную иронию.

Веду себя, как глупая малолетка – краснею, сыплю банальностями, пытаюсь неуклюже шутить. Роман молча копался в телефоне, будто забыл о моем присутствии на соседнем диване.

У меня появилась возможность еще раз не спеша оглядеться. Обстановка студии дорогая, но слишком помпезная для меня. Даже в "Белых ключах" мебель показалась более современной и легкой. А здесь вычурный двухдверный шкаф у стены, массивный стол и полки под стать. Ни одного комнатного растения.

Я вздрогнула, когда в тишине снова раздался хриплый голос Романа.

– Чтоб ты знала, Камышёва – я тоже фантазирую на твой счет.

– Да-а?

– Угу! Воображаю, как ты плещешься в моей ванной.

Он закинул руки за голову, мечтательно прикрыл веки и продолжил:

– Просишь, чтобы я к тебе присоединился. А я делаю вид, что занят. А ты настаиваешь… требуешь, зовешь. Наконец, сердито высовываешься из воды – мокрая, как русалка, волосы прилипли к груди… розовые сосочки торчат, возле пупка кружево пены. Конечно же, я сдаюсь, медленно снимаю халат и медленно спускаюсь в бассейн. А ты подплываешь ближе… садишься ко мне на колени. М-м-м…

Не открывая глаз, он повернул голову в мою сторону и деловито спросил:

– Если каждый день по много раз представлять, сбудется, как считаешь?

– Я не знаю… (пропищала, как мышь, на которую невзначай свалилась душистая головка "Рокфора").

– По крайней мере, ты уже здесь. Это вдохновляет на расширение визуального ряда.

Он подмигнул мне и нетерпеливо поерзал на диване.

А я сидела, ошарашенная открытием.

"Оказывается, взрослые мужчины тоже разыгрывают в голове эротические сценки с долгой прелюдией. Роману нравится представлять, как я упрашиваю его заняться любовью. Что это может означать? Все-таки неистребимы в нем замашки властного босса и пирата. А я могу на себя любой образ примерить – и благосклонная госпожа и покорная рабыня, и дерзкая воительница… Тоже с удовольствием расширю визуальный ряд. Хотя бы до ванны с нимфами и сатирами…"

– Какие у тебя планы на завтра? – хрипло спросил Роман. – Навестишь меня?

– До обеда мы еще раз наведаемся в офис застройщика, а потом… вторая смена до вечера.

– Что? – от изумления он даже приподнялся на локте. – Какая смена? Ты больше не работаешь на ресепшен.

– Но мне еще замену не нашли, я же не стану подводить компанию. Кстати, вашу с отцом компанию.

– Пусть Тамара подсуетится – это ее обязанность. Я сейчас позвоню…

– Пожалуйста, не надо никого беспокоить в выходной день! Я в любом случае завтра выйду на работу и все узнаю. Еще у меня занятия после восьми…

– Хочешь с кофейником повидаться? – сквозь зубы процедил Роман.

Мне хватило пары секунд, чтобы понять, о ком вообще идет речь. Удивлению не было предела.

– Да я и думать забыла об этом Ярцеве! Ему нравится Тигри… короче, у него другие интересы. Не хочу сплетничать.

– И поэтому согласилась поехать со мной? Отвлечься от раны сердечной? – с ехидцей спросил Роман.

Я чуть с дивана не подпрыгнула.

– Что за ерунда? Ну, как тебя убедить, что мне до Ярцева нет никакого дела. Хочешь, честно скажу?

– Скажи.

– Это было… было, как легкий утренний ветерок. Привет-пока и волнующий такой ветерочек в холле, понимаешь? А с тобой…

Я отвернулась к окну, чтобы не встречаться взглядом с Романом.

– С тобой будто ураган. Все сильнее и сильнее захватывает. И уже страшно немного. У меня такого не было никогда. И масса разных эмоций одновременно.

– Расскажи. Хотя бы половину эмоций – расскажи, – зачем-то настаивал он.

– Ты смеешься? – жалобно прошептала я.

– Нет. Я себя скверно чувствую физически, но в душе эйфория.

– От того, что скоро НЛМК подрастет? – улыбнулась я, желая напомнить о приятном.

– Оттого, что ты рядом птичка… Динка, я похоже, влюбился. Что будем делать?

– Выздоравливать, – строго сказала я. – На ночь обязательно выпей еще сироп и горло полощи каждый час.

– Не хочу тебя отпускать, но такси уже у подъезда, – сбивчивым шепотом пробормотал он. – Вечером позвони мне, ладно?

Я кивнула и подошла к его дивану. Поцеловать не решилась, только пригладила волосы и положила ладонь на лоб, проверяя температуру.

– Может, маме сказать, что ты заболел?

– Моей маме? – усмехнулся он. – Дин, мне не десять лет, забыла? Хотя, с тобой веду себя, как мальчишка. Сбой программы. Иди домой и выпей что-нибудь для иммунитета. Не хватало еще подхватить простуду…