Доверено флоту

«В связи с угрозой потери Крымского полуострова, представляющего главную базу Черноморского флота, и ввиду того, что в настоящее время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуостров и Одесский оборонительный [109] район, Ставка Верховного Главнокомандования решила эвакуировать Одесский район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова»{12}.

Ставка требовала от командующего 51-й армией бросить все силы на удержание Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега Сиваша и Ишуньских позиций до прибытия войск ООР. На флот возлагалась перевозка войск и их вооружения из Одессы в Крым.

Заместитель наркома Г. И. Левченко, взяв с собой начальника оперативного отдела штаба О. С. Жуковского, тотчас же отправился на катере в Одессу, чтобы лично объявить решение Ставки командованию ООР. Гордей Иванович сознавал, что потребуется также авторитетно объяснить одесским товарищам, не ожидающим такого оборота событий, крымскую обстановку.

В штабе флота немедленно засели за эвакуационные расчеты. В порядок дня встала непростая задача - в максимально сжатые сроки переправить морем в Крым всю Приморскую армию. Причем переправить по возможности без потерь или, во всяком случае, с самыми малыми потерями. Иначе все теряло смысл.

* * *

Естественно, может возникнуть вопрос: а стоило ли усиливать гарнизон Одессы свежей дивизией, высаживать десант, принимать другие меры для укрепления ООР, если так скоро понадобилось вывозить войска в Крым?

Отвечу не колеблясь: безусловно, стоило. И не только потому, что в тяжелейшей обстановке того времени, когда фашистские войска, продвигаясь все дальше на восток, уже вторглись в Донбасс, имел значение каждый день, в течение которого защитники Одессы продолжали сковывать почти все румынские войска, серьезно нарушая стратегические планы гитлеровского командования.

Если бы не удалось 22 сентября контрударом двух дивизий с одесского плацдарма при поддержке морского десанта оттеснить врага в восточном секторе обороны, лишив его возможности держать под обстрелом порт, мыслимо ли было бы вывезти через этот порт всю Приморскую армию? Нетрудно представить, какой трагедией могло это обернуться. [110]

Теперь же мы пользовались Одесским портом относительно свободно, могли вводить в него любые суда. И противник (для введения его в заблуждение были разработаны специальные меры), судя по всему, считал, что мы готовимся оборонять Одессу и зимой. Не случайно транспорты, следовавшие туда из Севастополя, преследовались неприятельской авиацией гораздо активнее, чем те, которые возвращались обратно.

В первую очередь вывозилась из Одессы 157-я стрелковая дивизия полковника Д. И. Томилова - лучше других укомплектованная, наиболее боеспособная и, значит, особенно нужная в Крыму. Ее эвакуацию с одесского плацдарма, начавшуюся уже в ночь на 2 октября, враг, по-видимому, совершенно не заметил (это подтвердили потом и трофейные оперативные карты штаба группы армий «Юг»).

Не подлежало, однако, сомнению: чем дальше, тем труднее будет скрывать от противника как сам процесс эвакуации, так и постепенный отвод войск с одесских рубежей, где продолжались упорные бои. Всего требовалось вывезти более 85 тысяч бойцов и командиров и много техники. Перевозку такой массы войск наш флот не производил еще никогда. Мы старались, применительно к своим условиям, извлечь уроки из тяжелого опыта недавней морской эвакуации Таллина. От повторения допущенных там ошибок предостерегала депеша из наркомата, специально им посвященная.

Вице- адмирал Г. И. Левченко, прибывший в Одессу в ночь на 1 октября, оставался там несколько дней, решая с командованием ООР практические вопросы эвакуации, и это было большой помощью нам. В Одессе находилась группа флотских штабистов, а также группа политработников во главе с начальником политуправления флота дивизионным комиссаром Бондаренко. Их задача состояла прежде всего в том, чтобы помочь руководителям Одесской обороны обеспечить высокую организованность при крупномасштабных перебросках войск и максимально возможную их скрытность, строгий порядок в порту, исключить какие-либо проявления паники в городе.

На каждое гражданское судно, привлекаемое к эвакуации войск, мы решили назначить военного комиссара. Это было некоторым вторжением в существовавшую организацию службы, поскольку капитаны имели штатных помощников по политической части. Но комиссар не вмешивался в управление судном и действия экипажа, он должен был обеспечивать общий порядок на транспорте, принявшем на борт сотни, а то и тысячи непривычных к морю людей, дисциплинированность [111] их при любых обстоятельствах, в том числе и аварийных, при возможных вражеских атаках. Эта мера, как и назначение в порту комиссаров, отвечавших за организованность посадки на каждое судно, себя оправдала.