Доверено флоту

В связи с возвращением в Севастополь Ф. С. Октябрьского обсуждалось общее развитие событий, начавшихся без него. Поскольку десант на Керченский полуостров был отложен и, следовательно, не мог изменить обстановку в Крыму так быстро, как еще недавно ожидалось, требовалось как бы заново оценить ближайшие перспективы борьбы на фронте СОР.

Основной вывод, к которому пришли, состоял в том, что усиление наших войск 79-й бригадой, 345-й дивизией и батальоном танков позволит удержать Севастополь, но этих подкреплений недостаточно для восстановления прежних позиций (от них противник оттеснил нас на некоторых направлениях на 5-7 километров). Чтобы вернуть утраченные рубежи, расширить оборонительный район и создать плацдарм для последующих активных действий, нужны были еще две хорошо оснащенные дивизии. И мы решили просить Военный совет Закавказского фронта экстренно прислать, как минимум, одну дивизию, желательно кадровую, и два горнострелковых полка.

Телеграмма командующего СОР, направленная кроме Военного совета Закфронта также наркому ВМФ, заканчивалась так: «О тяжелом положении Севастополя и срочной необходимости оказания ему дальнейшей помощи прошу доложить т. Сталину»{24}.

В донесении старшим начальникам Ф. С. Октябрьский подробно охарактеризовал сложившуюся под Севастополем обстановку, стремясь дать исчерпывающее представление о ней. Как мы понимали, у высшего военного руководства возникли, очевидно, какие-то сомнения относительно правильности действий сухопутных войск СОР в первые дни отражения [202] декабрьского штурма. Военный совет флота никак не считал, что в создавшемся тяжелом положении повинны командование Приморской армии или лично командарм И. Е. Петров. Между тем на лидере «Ташкент», доставившем из Поти боеприпасы, прибыл и представился нам генерал-лейтенант С. И. Черняк, назначенный командованием Закавказского фронта вместо И. Е. Петрова.

Прямо надо сказать - момент был не очень подходящим для смены командарма. Условились, что сперва С. И. Черняк познакомится с обстановкой. Поскольку приказов или указаний о дальнейшем использовании генерала Петрова ни от кого не поступило, а он был согласен выполнять любые обязанности, Военный совет оставил Ивана Ефимовича в Приморской армии в качестве заместителя командарма, с тем чтобы обеспечить преемственность командования.

Но успокоиться на этом мы не могли. С Филиппом Сергеевичем Октябрьским вдвоем обсудили вопрос, решили поддержать И. Е. Петрова. Для этого существовал единственный путь - обратиться к Верховному Главнокомандующему. Тут же мы составили телеграмму:

«Товарищу Сталину.

По неизвестным для нас причинам и без нашего мнения, командующий Закавказским фронтом, лично совершенно не зная командующего Приморской армией генерал-майора Петрова И. Е., снял его с должности. Генерал Петров толковый, преданный командир, ни в чем не повинен, чтобы его снимать. Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его высоких боевых качествах и просит Вас, тов. Сталин, присвоить генералу Петрову И. Е. звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем Ваших решений.

24/XIII- 1941 г. Октябрьский. Кулаков»{25}.

На следующий день Военный совет Закавказского фронта телеграфировал вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому:

«Тов. Петрова оставить командующим Приморской армией. Тов. Черняк назначается Вашим заместителем по сухопутным частям»{26}.

Мы вздохнули с облегчением. Известие о том, что генерал Петров (фактически и не выпускавший из своих рук [203] боевого управления армией) остается командармом Приморской, было с удовлетворением встречено в войсках.

Талант командарма созревал в тяжелых для нас боях. Замыслы и предложения генерала И. Е. Петрова, направленные на укрепление сухопутной обороны, на уничтожение живой силы и техники противника, неизменно поддерживались Военным советом флота. Все мы высоко ценили военную эрудицию и исключительную работоспособность Ивана Ефимовича, его смелость и решительность, его тесную связь с личным составом и скромность в быту. Приморская армия, возглавляемая опытным военачальником, успешно взаимодействовала с силами флота, мужественно отстаивала город русской морской славы.

И пехотинцы и моряки сражались под Севастополем с присущей советским воинам самоотверженностью. Они действовали сообща, как говорится, в одной упряжке, жили одной боевой семьей, дорожили крепкой дружбой. Атмосфера подлинного братства и войскового товарищества, характеризующая отношения между моряками, летчиками и пехотинцами, всемерно поддерживалась Военным советом флота, командирами, политорганами, партийными и комсомольскими организациями, лично командующим флотом Ф. С. Октябрьским и командующим Приморской армией И. Е. Петровым, которые имели единые взгляды по коренным вопросам ведения боевых действий на севастопольском плацдарме.