Доверено флоту

В течение 26 декабря не обнаружилось еще никаких признаков оттягивания сил противника из-под Севастополя. Атаки его продолжались весь день, и на некоторых участках наши части были потеснены. Тяжелое положение создалось в районе станции Мекензиевы Горы, расположенной на кратчайшем для врага пути к Северной бухте, а также на подступах к 30-й береговой батарее.

Вечером Военный совет принял нелегкое для нас решение - вызвать с Кавказа для огневой поддержки войск СОР линкор «Парижская коммуна». Мы сознавали, насколько рискованно использовать его в непосредственной близости от аэродромов, где базируются сотни немецких бомбардировщиков, особенно если улучшится ненастная пока погода. Причем линкор требовался не на час-другой, как месяц назад, - теперь этого было недостаточно, и планировалось ввести его в бухту. Но отказаться от вызова линкора означало бы при [206] тогдашнем положении с береговой артиллерией рисковать еще большим.

27 декабря вражеские атаки не возобновились ни утром, ни позже. В штурме города наступила пауза, смысл которой был еще не вполне понятен. Воздушная разведка отметила усилившееся движение автомашин на дорогах Крыма. Но на дорогах, особенно нас интересовавших, оно не было односторонним: машины шли как из района Севастополя, так и к нему.

«Сегодня затишье во всех секторах, - доносил Военный совет флота наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову и заместителю начальника Генерального штаба А. М. Василевскому. - Приводим части в порядок. Готовимся к отражению нового штурма врага, будучи уверены в своих силах, высоком политико-моральном состоянии всего гарнизона…»{27}.

Вместе с тем мы, хотя и с осторожностью, позволили себе предположить, что оттягивание сил врага к Керченскому полуострову уже началось. Очень уж напрашивалось такое объяснение наступившего под Севастополем затишья, и хотелось верить, что причина его именно в этом. Но могло оно объясняться и перегруппировкой войск противника для нового натиска, для еще одной попытки достичь своей цели. Как потом выяснилось, имело место и то и другое.

Много лет спустя я прочел в мемуарах Манштейна:

«…Командование армии приняло решение, даже после высадки десанта у Феодосии (советские войска высадились там в ночь на 29 декабря. - Н. К.), все же идти на увеличивавшийся с каждым часом риск отсрочки высвобождения войск из-под Севастополя. Поэтому вначале был только отдан приказ прекратить наступление 30-го армейского корпуса, а 170-я пехотная дивизия была направлена на находившийся под угрозой Керченский полуостров. На северном же участке фронта - по согласованию с командиром 54-го армейского корпуса и командирами дивизий - должна была быть предпринята еще одна, последняя попытка прорыва к бухте Северной»{28}.

На рассвете 28 декабря, упредив готовившиеся активные действия наших войск (бригаде Потапова ставилась вадача восстановить положение у станции Мекензиевы Горы, где враг потеснил нас два дня назад), гитлеровцы открыли сильнейший огонь по всему фронту четвертого сектора. Артподготовка длилась целых полтора часа, и в ней участвовала [207] впервые обнаружившая себя немецкая реактивная батарея.

В результате последовавших затем атак фашистской пехоты и танков положение на северном направлении серьезно осложнилось. У станции Мекензиевы Горы, где шли особенно упорные бои, враг прорвался на стыке двух полков 345-й дивизии. Ее же силами он был остановлен, но после этого линия фронта, прошедшая через платформу станции, еще более приблизилась к бухте, и между нею и бухтой уже не оставалось подготовленных оборонительных рубежей. А небольшое продвижение противника на левом фланге, у моря, создало угрозу окружения 30-й береговой батареи. Она перешла на стрельбу шрапнелью, а часть личного состава заняла перед орудийными башнями полевую оборону.

Для прикрытия 30-й батареи на левый фланг была спешно переброшена сведенная в два неполных батальона 8-я бригада морской пехоты (которую мы за двадцать часов до этого отвели в резерв, надеясь доукомплектовать). Вновь находились на переднем крае и подразделения кавдивизии, которой после гибели Ф. Ф. Кудюрова командовал подполковник В. Н. Затылкин, - обстановка опять заставляла вводить в бой все резервы.

Подведя итоги тревожного дня, командование СОР пришло к выводу, что необходимо во что бы то ни стало восстановить положение, существовавшее сутки назад, вернуть станцию Мекензиевы Горы, фактически потерянную нами, что ослабило бы угрозу прорыва противника к Северной бухте и к Инкерману. На утро 29 декабря была назначена контратака 345-й дивизии и 79-й бригады, которые оставались наиболее боеспособными.

В час ночи на 29 декабря в Южную бухту вошел вызванный Военным советом линкор. Флагманский корабль флота имел раньше постоянную, всем известную якорную стоянку в более просторной Северной бухте. Сейчас командир линкора капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко получил указание поставить корабль на бочки, приготовленные для него вблизи Холодильника, почти напротив штольни ФКП. Эту позицию линкор занял без помех, по-видимому не обнаруженный противником.