Доверяю, как себе

Ладонь прошла через крыло, не задержавшись. Выражение детского восторга на более женственном, чем обычно, лице Поттера, вызвало у Драко невыносимое желание это выражение удержать. Сотворив из воздуха бледно-розовую орхидею, он осторожно закрепил ее в рыжих локонах.

- Малфой, ты, случайно, не болен? - покрутил Поттер пальцем у виска.

- То же могу сказать про тебя. Стоишь тут, со мной культурно разговариваешь. Ничего еще не разбил и не развернул, толп поклонниц нет. Поттер, ты ли это, или это кто-то под многосущным зельем?

Поттер моргнул раз, два и расхохотался.

Малфой удивленно поднял бровь.

- Не, Малфой, по нам обоим святой Мунго плачет!

Драко отвернулся и стал разглядывать звезды, мечтая, чтобы Поттер убрался побыстрее или … поцеловал его?

В голове Малфоя появилась мысль, которую он так и не смог отогнать: а что, если он завтра не вернется в Хогвартс? А если он вернется, но примет метку и станет врагом Поттера, теперь уже по настоящему, по-взрослому?

- Поттер, скажи, тогда, на первом курсе, ты не принял мою дружбу только из-за Уизела?

Глаза юноши-девушки стали размером с пол-лица. Его рука сама собой рванула к волосам, но, видимо, Поттер вспомнил, что его шевелюра теперь ниже пояса, и рука остановилась на мочке уха, в привычном жесте ее растирая.

- Малфой, как ты меня обычно называешь?

- Мерлин, Поттер, будто ты и сам не знаешь. Ну, Потти, шрамоголовый, а то и похуже. Зачем тебе?

Поттер усмехнулся:

- Я уже серьезно начал опасаться, что это ты - не ты.

- Красноречиво, как всегда, - проворчал Малфой. - Ты не ответил на вопрос.

Поттер пожал плечами:

- Не знаю. Ты был таким высокомерным, аккуратным, спокойным. Полная моя противоположность. Почему ты спросил?

- Не хотелось бы знать, что единственный раз в жизни меня отвергли из-за рыжего идиота.

- Он не идиот, - взвился Поттер.

Драко вздохнул.

- Я, пожалуй, пойду. Не хотелось бы остаток ночи сводить с себя синяки, - Драко пошел к двери. Остановившись у самого порога, он обернулся. Поттер стоял у поручней и восторженно разглядывал цветок, наколдованный Малфоем.

Улыбнувшись уголком губ, Драко окликнул гриффиндорца:

- И, Поттер, на всякий случай, прощай.

* * *

Гарри был пьян до безобразия, до той степени, когда визит в подземелья посреди ночи кажется хорошей идеей. Ему было все равно, кого он там найдет, Снейпа или Малфоя. К Снейпу у него, пожалуй, вопросов было больше.

У Гарри еще хватило терпения умыться. Глядя в зеркало, он злился на себя. После экспериментальных конфет Уизли цвет волос вернулся, а длина нет. В обрамлении густых, чуть волнистых прядей лицо Гарри казалось очень женственным, даже без косметики.

Поттер нахмурился. Из-за того, что он хотел насолить одному слизеринскому ублюдку, теперь все будут думать, что он педик. «А с такой внешностью все к тому же будут думать, что я снизу», - подумал Гарри с горечью, представляя, как по Хогвартсу пойдут слухи, сватающие его с парнями, как раньше делали то же с девушками.

Грустно усмехнувшись, подросток яростно откромсал ножницами отрощенную гриву.

«Это он виноват, он! Как он мог встречаться с мамой! Как ее не стошнило? - накручивал себя Гарри. - Не ври себе. Кто хотел его обнять и не отпускать, кто таял рядом с ним?»

Поттер стукнул кулаком об умывальник, от чего тот обиженно зазвенел.

- Я сейчас пойду и выясню у этого…мудака, как он посмел встречаться с моей мамой, - заплетающимся языком пробормотал Гарри.

* * *

Настроение Северуса немного улучшилось. Ему все эти годы хотелось рассказать Поттеру про свои отношения с Лили. В особо плохие дни, когда ему хотелось мальчишку, если не убить, то хотя бы хорошенько выпороть, он представлял, как бы вытянулось лицо сопляка от такого известия.

Сопляк сам попал в свою же ловушку. Поттер даже еще не представляет, чем закончится для него эта выходка. Уж Северус постарается придумать подходящее наказание. Странно, но злости на Бедкок, у него не было вообще. Ясно, как божий день, что «шалость» от и до продумана Поттером.

Если бы между ним и Эванс ничего не было, он бы, пожалуй, сильно рассердился на мальчишку. Он же прекрасно видел, что Лили защищала Северуса. Показать ему, что он мог бы быть счастлив, не появись в его жизни Джеймс Поттер, было поистине слизиринской местью. Лишь увидев этим вечером себя рядом с любовью всей своей жизни, Северус окончательно осознал всю безрадостность и беспросветность собственного существования. Кто он такой? Преподаватель, ненавидящий учить детей, слуга двух господ, одного из которых ненавидит, а другого вынужден слушаться, что совсем ему не по душе. К тому же он отец ребенка, которого он не сможет, в случае чего, даже защитить, потому что его сын сам хочет умереть. Сын, появившийся на свет либо в результате череды случайностей, либо в результате чьего-то хитроумного плана, совершенно Северусу непонятного.

« По крайней мере, Поттер сам себя достаточно наказал», - напомнил сам себе Северус, вспоминая, как расширились от ужаса глаза мальчишки, когда он узнал об общепринятом значении своего «костюма».