Доверие

Перед экскурсией учительница велела детям рисовать моря и корабли. Они недавно проходили открытие Америки. Эльза с волнением слушала тогда, как Колумб и его команда плыли дни, недели, месяцы. Матросы взбунтовались. Но их капитан Христофор Колумб настоял на том, чтобы плыть дальше. И наконец юнга с верхушки мачты крикнул: «Земля!»

За лучший рисунок — парусный корабль, плывущий по волнам, и с юнгой, если ребятам захочется, — была даже назначена премия. Что и говорить, лучше Эльзы не нарисовал никто. Тогда учительница вместо премии отменила наказание.

До самого отъезда Эльза была тише воды, ниже травы, тетрадь ее вдруг стала чистенькой, она даже ошибок не насажала, до самой поездки на море и во время поездки вела себя примерно.

Заранее Эльза не очень радовалась, скорее, чего-то опасалась, она знала по рассказам, море — это какое-то чудо. Но то же самое говорили о многом другом, и всегда она потом испытывала разочарование. На картинах море, конечно, выглядело удивительно, к тому же и открытие Америки что-нибудь да значит, оно связано с морем, и граничит море не с полями, не с холмами и лесами, а с ничем. Небо начинается там, где кончается море. Но Эльза не верила картинам, даже своей собственной не верила. Иной раз она потихоньку от всех рисовала что-нибудь не настоящее, а выдуманное. Может, все, о чем столько говорят, выдумано?..

Они вышли на маленькой, пронизанной ветром станции.

Ребята побежали к морю. Многие сразу же стали копаться в песке. Эльза опустилась на колени у самой воды. Пароходов здесь не было видно, только чайки. Лениво плескался прибой. Эльза уставилась на черту между небом и морем, никем не нарисованную, не прочерченную по линейке и тем не менее незыблемо существующую. Пухлые облака отражались в воде. Неприметно меняли форму, на небе так же, как на воде, волновались заодно с волнами.

Учительница часто взглядывала на Эльзу. В конце концов она подошла и погладила ее по голове. Эльза вздрогнула.

— Черта между небом и морем, — сказала учительница, — называется го-ри-зонт. Но море и небо вовсе не сливаются. Если бы ты плыла на корабле, черта двигалась бы вместе с тобой все дальше и дальше, пока наконец не показалась бы земля, берег.

Эльза слушала с удивлением… А если не знаешь, когда будет земля? И вообще будет ли, а если кто вбил себе в голову, что надо плыть, пока ее не увидишь? От волнения Эльза страшно устала. И заснула. Учительница разбудила ее:

— Мы играем. Иди к нам!

На обратном пути дети видели кое-где большие пятна воды. Они смахивали то ли на лужи, то ли на озерца. Им объяснили, что это бухта. Она каким-то образом соединялась с морем.

Дома, в Вильдхагене, Эльза, улучив минутку, стала бегать к ближнему озеру, Альгерзее. Его плоский берег порос камышом. То тут, то там виднелись отмели. Эльза вообразила, что озеро под землей сливается с морем.

Эльза ходила, ошеломленная чувством почтения, которое охватило ее и которого она ни к одному человеку не испытывала. Она теперь частенько где-то пропадала. Не играла больше с ребятами из поселка. А кричать и гикать самой ей стало противно.

Однажды Роберт искал Эльзу и обнаружил ее тайник, но домой вернулся один. Ее взбаламученное, испытавшее горькие разочарования сердечко, быть может, наконец-то обрело покой, и он этого покоя не потревожил. А через месяц-другой она спросила Роберта:

— Можно мне еще раз съездить к морю?

— Да, конечно, можно.

— Когда?

— Мы вместе покатаемся на катере, — ответил Роберт.

— Я хочу одна съездить, — сказала Эльза.

Роберт, который все всегда понимал, ответил:

— Ладно.

В это воскресенье Эльза первая увидела Томса. В ожидании пирога, который мать резала на кухне, она высунулась в окно и глядела вниз, на пустынную улицу.

Жильцы первого этажа еще не открыли входную дверь. Эльза кубарем скатилась вниз. Этого гостя она любила. Он уже приезжал к ним.

Томс не погладил ее по волосам, как зачастую делают взрослые. Он взял ее за подбородок и приподнял ее голову кверху. В первый раз девочка, хоть совсем не знала его, посмотрела ему в глаза холодно, почти с ненавистью, казалось, предостерегала его. От чего? От всего. Тебе меня тоже не перехитрить. Но Томс продолжал смотреть на нее спокойно, уверенно, и лицо Эльзы изменилось. Сделалось мягче. Проблеск надежды забрезжил на нем. Проблеск доверия. Томс знал предысторию этой семьи, тесно связанную с бегством Берндта и Бютнера. Девочка не то чтобы некрасивая, но, видно, недобрая. Настоящий отец оставил ей в наследство только белокурые вихры. А уж тепло и доброту придется ей наследовать от Роберта.

Женившись, Роберт пригласил инженера Томса, назначенного директором завода, к себе домой. Роберт не забыл, что Томс поддержал его в намерении привезти Лену и Эльзу из Коссина.

Сначала, увидев Лену, Томс был разочарован. Столько разговоров было об этой длинной любовной истории — даже в отделе кадров что-то о ней пронюхали, — столько было у Роберта сомнений, он так долго ждал и с таким волнением рассказывал обо всем Томсу, что тот думал увидеть невесть какую красавицу.