Доверие

Обжигающий расплавленный сыр попадает мне на пальцы. Зашипев, я быстро облизываю указательный и большой палец, затем перекладываю половину яичницы на тарелку для Джейка и протягиваю ему.

– Держи, – произношу едва слышно.

Вдруг он приближается сзади, забирает тарелку и ставит ее на стойку.

Я замираю.

Его грудь касается моей спины; я улавливаю его запах, уже знакомый после сегодняшней рыбалки. От контакта с его теплой кожей трепет проносится по рукам и бедрам. Только сейчас я вряд ли сбегу.

Я хочу это почувствовать.

– Почему ты убежала от меня на озере?

Мы сохраняем молчание, но моя кожа буквально гудит. Наверху гремит музыка, а я ничего не замечаю, кроме Джейка.

– Почему ты убежала?

Качаю головой. Не знаю. Я…

– Тирнан… – сдавленно шепчет он.

Словно сожалеет. Словно точно знает, почему я сбежала.

– Мне все-таки кажется, что идея оказалась не самой удачной. Мы… плохо влияем на девочек.

– Я не девочка.

– Ты когда-нибудь была в постели с мужчиной? – сипло спрашивает он.

Мое сердце пропускает удар.

Медленно качаю головой в ответ.

Джейк наклоняется к моему уху.

– Тебя когда-нибудь целовали?

Я киваю.

– В другие места, помимо рта?

Жар скапливается у меня между ног.

– Нет, дядя Джейк.

Его тело вздымается и опадает в такт дыханию, колышущему мои волосы. Я не оборачиваюсь, потому что боюсь разрушить чары.

Он накрывает ладонью мою кисть, выравнивает наши пальцы, одновременно нежно скользя пальцем второй руки вдоль моего позвоночника. Легкая испарина охлаждает мою кожу.

На втором этаже хлопают двери, слышатся шаги – кто-то бежит из спальни в ванную, судя по всему. Включается вода, раздается женский смех.

– Мне жаль, что тебе приходится все это видеть, – огорченно говорит мужчина. – С приближением снегопадов мы стараемся насытиться вдоволь, зная, что всю зиму ничего красивого не увидим.

Его палец продолжает медленно спускаться по моему позвоночнику.

Всю зиму…

Я смотрю на его руку, властно сжимающую мою, вспоминаю, как Джейк смотрел на меня, сидя за столом несколько секунд назад, и думаю… Что-то назревает, а еще даже снег не выпал.

В этом году они окажутся в заточении не одни. С ними будет женщина.

Его горячее дыхание проникает сквозь пряди моих волос и овевает заднюю поверхность шеи. Соски напрягаются, пока Джейк мучительно нежно дразнит меня своей рукой.

Всю зиму…

– Я думаю, тебе не стоит здесь оставаться, Тирнан.

Прищурившись, переворачиваю кисть, потому что жажду ощутить соприкосновение наших ладоней. Это так приятно. Мои веки трепещут.

– Здесь – значит на пике? – уточняю я.

Или он имеет в виду кухню?

Мужчина не отвечает. Внутри все обрывается, когда я наконец-то понимаю, что он мне говорит.

В горло будто иглы вонзаются.

– Ты же сказал, что я дома. – Поймав его руку, которой он ласкал мои спину, переплетаю наши пальцы и крепко держу. – Ты сказал, что я ваша.

– Наш дом – неподходящее место для тебя.

На глаза снова наворачиваются слезы, однако я их подавляю. Вчера утром Джейк уговорил меня не уезжать, а сейчас прогоняет. Он хочет, чтобы я осталась одна. Я всегда одна. Ты показал мне, каково это – быть кому-то небезразличной, но солгал.

– Почему отец отдал меня тебе? – шепчу я, глядя в окно и видя в стекле отражение моего дяди, возвышающегося надо мной. – Родители знали, что собираются сделать. Они могли бы подождать несколько недель до моего восемнадцатилетия. Могли бы поручить меня Мираи.

Откинувшись назад, льну к нему, наслаждаясь его теплом и взглядом, направленным на мое тело.

– Может, мать с отцом ни о чем не думали, – бормочу. – Или знали, что это единственная хорошая вещь, которую они могут для меня сделать.

По крайней мере, я была упомянута в завещании. Я бы не удивилась, если бы обо мне вообще не вспомнили.

Вырываюсь из его хватки, отталкиваюсь от стойки и устремляюсь прочь, но не успеваю и двух шагов сделать. Джейк ловит меня за руку, притягивает обратно к своей груди. Я резко вздыхаю, когда он обвивает мою талию руками и заставляет повернуть лицо к нему.

– Ты это чувствуешь? – рычит он над моими губами, прижимая меня к раковине. Массивный твердый ствол его члена упирается мне в ягодицы, и я испускаю стон. – Вот что ты со мной делаешь, Тирнан. Это неправильно. Вместо того чтобы отыметь девку с шикарными сиськами и задницей, которую привез с собой, я сижу здесь. Пытаюсь уговорить себя не пойти в твою комнату, чтобы устроить горячей малолетке, живущей в моем доме, очень долгий поцелуй на ночь.

Клитор пульсирует; я переступаю с ноги на ногу, ощущая скользкую влажность между бедер.

– Нужно ли мне будет снять трусики для этого? – выдыхаю я.

Он зажмуривается, застонав, словно от боли. Я успеваю лишь быстро втянуть воздух, прежде чем мужчина накрывает мой рот своим. Из моей груди вырывается жалобный всхлип из-за мучительного наслаждения.

Твою мать.

Твою мать…

Черт, сердце норовит пробить ребра, в то время как Джейк двигается, завладевая моими губами. Контакт с его горячим языком посылает вихрь жара в живот, затем ниже, между ног. Я вскрикиваю, но звук тает у него во рту.

О боже.