Доверься

Я провел несколько тестов – сетчатку ее нужно срочно спасать. Отправил подождать в коридоре, но повторно она ко мне так и не зашла. Чуть позже выяснилось, что пациентка потребовала определить ее к другому специалисту. Очередь для них никто не сдвинул: многие записывались за месяц. А без записи строго через одного.

Покричала женщина и ушла, пообещав, что закроет нашу организацию. Откуда у этой семьи столько гонора?

Сомов не в курсе того скандала двенадцатилетней давности, разумеется. С этим городом у меня связано больше, чем хотелось бы. Хохочет:

– Может, и не лопнуло. Но засияло определенно!

– Щас ослепну. – Прикрываю глаза рукой.

– Зависть – плохое чувство, Паша. Но тебе позволительно. Любимчики зачастую тяжелее всего переживают фиаско.

– Борьба с собой мне дается нелегко, сам знаешь.

– Она мне льстит. Продолжай сокрушаться, пожалуйста.

Я поглядываю на телефон. Тишина. Знакомство с родителями после сегодняшней сцены, судя по всему, отменяется. Диана решила провести вечер с родными. А такие планы были! Я готовился к встрече, слова подбирал заранее.

Струсила Дианка.

Паршиво на душе от ситуации этой. Диане сейчас наговорят всего. Дебильная ситуация, когда тебя оскорбляют при твоей девушке, а ты и сделать ничего не можешь. Потому что когда дело касается чужих родителей, то вроде как и бессилен.

Смотрю в окно. Только-только потеплело между нами, Диана начала раскрываться, как Оливия приехала! Всю эту неделю химичка меня динамила, отвечала коротко и прохладно.

И я понять не могу, куда мои гордость и спесь подевались?! Твердо решил, что свободным буду. Никаких отношений. Развлеклись, расстались – отлично же. Но настроение перманентно гадское. И свобода не прельщает. Перспектива расставания выбешивает. Ну вот что она такая упрямая, девица эта?!

Дергается, обижается, динамит. Потом обнимать и целовать позволяет, да так стонет при этом, что мозг отключается и ничего больше значения не имеет.

А для нее?

– Да ладно тебе. Так задело? – Игорь поднимается на ноги. – Поехали пиво возьмем и фильм посмотрим. Не всегда ж нужно побеждать, Пах.

Не согласен.

– Я пройдусь. Не, все нормально. Хочу проветриться.

– Окей. Увидимся в отеле тогда. Ты мне ключ от своего номера дашь?

– Зачем? А, телик нужен?

– Ну да. Мой же не работает.

– Держи. Но тогда будь у себя, как вернусь. Я не хочу возле двери сидеть.

– Конечно.

Накидываю куртку и выхожу на улицу. Да, пройтись не мешает.

Тучи сгущаются. Мать говорила, что дождь – это хороший знак. Когда мы уезжали из этого городишки навсегда, тоже шел дождь. Лобовое заливало, дворники хреначили, но едва справлялись. Матвей был совсем маленьким, ничего не понимал толком. У него игрушечная панда была, он ее обнимал всю дорогу. Так жалко его почему-то было.

Родители всю дорогу ругались по мелочам. Цапались друг с другом, обвиняли в какой-то фигне: то пакет не туда положили, то из багажника в салон не ту сумку забрали. То кто-то дышит не так, говорит не тем тоном.

Я же единственный чувствовал, что мы поступаем неправильно. Возможно, разумно, грамотно. Ведь всегда лучше избежать конфликта, чем ввязаться и отхватить?

Мы бежали как виноватые.

Вместо того чтобы остаться и дать отпор.

Правда на нашей стороне. Но мы сваливали. Как благоразумные люди. Или жалкие трусы?

Сваливали в крупный развитый город, в котором мне потом понравится намного больше. Который в будущем подарит и мне, и Моту перспективы.

Но правду это не изменит. Мой отец повел себя как трус. Я тогда пообещал себе, что никогда таким не стану.

За себя, свое имя и свою семью буду бороться.

Надо поговорить с отцом Дианы один на один. Без свидетелей. И без самой Дианы.

Он должен понять, что я не такой, как родители. Я тоже считаю, что если конфликта можно избежать, то лучше избежать. Но если поджимает – стоит ввязаться. Меня самого стоит учитывать.

Обхожу лужи в пробоинах асфальта.

По этой дороге мы с друзьями столько раз возвращались домой из центра города. Толпой после гулянок.

Пара капель падает на лицо, плечи. Вот-вот хлынет. Ноги сами ведут по улицам детства.

Краем глаза замечаю мужика в желтой куртке. Я бы и внимания не обратил, но уж цвет больно яркий. В нашем климате эта часть весны все еще грязная, народ благоразумно облачается в серое и черное. А тут пятно, которое режет глаза. Уже видел сегодня. Или у меня мания?

Иду дальше. Музыка орет в ушах. Прокручиваю в голове будущий диалог с Ивановым. Как бы начать и как закончить, чтобы грамотно.

Надо выкрутиться. Дианка – девочка папина и только-только начинает доверять мне. Ну вот так случилось, что понравились друг другу. Ну что теперь делать?

Сворачиваю на узкую разбитую улицу и шагаю по частному сектору. Холодный дождь усиливается, питает старые грязные лужи. Перепрыгиваю.

Желтая куртка поворачивает следом. Это уже интересно.

Вместе мы проходим километра полтора в глубь частного сектора. Если куртка местная, то должна смекнуть: круги наворачиваем.

Останавливаюсь на остановке, закуриваю.