Доверься неаполитанцу (СИ)

Когда они вернулись на виллу, было около шести. Окно в спальне Антонеллы было приоткрыто, однако ее самой не было видно. Ни внизу, ни на террасе, ни где-либо еще.

Едва войдя в гостиную, неаполитанец решительно направился к лестнице.

- Пойду, гляну, все ли у нее в порядке.

- Может, не стоит? - попыталась остановить его Винченца.

- Буду вежливым, скажу "добрый день".

- Что ж, и от меня приветик.

Этторе скрылся и через какое-то время появился опять.

- Сейчас выйдет. Уговорил ее спуститься поесть.

Наткнувшись на насмешливо-понимающий взгляд Винченцы, он добавил:

- Она тоже человек. Почему бы не проявить немного деликатности?

Винченца молча пожала плечом. "Проявить немного деликатности..." - бог ты мой, какие мы чуткие!

Минут пятнадцать-двадцать спустя появилась Антонелла. Она была немного бледна, с красными глазами, однако на ресницах лежал внушительный слой туши, а ярко-красный лак ногтей способен был повергнуть в дрожь. Безупречно одетая, причесанная - впрочем, как всегда - она ничуть не напоминала то нелепое создание, которое им довелось лицезреть этой ночью.

Заметив на Винченце новый наряд, Антонелла окинула девушку ироническим взглядом:

- Вас не узнать. Или это не вы были здесь прошлой ночью?

- Скорей всего, я.

- Н-да, преображаться вы умеете. Я хотела сказать - менять личину. Впрочем, что ж удивительного - это ваша профессия, в конце концов.

Винченца ничего не ответила, только закусила губу.

Этторе пригласил женщин за стол. Мадам Баразотти с достоинством прошла на кухню, включила стоящий там на полке телевизор, после чего молча уселась на свое место.

Обед проходил в молчании. Во взглядах, которые Этторе украдкой время от времени бросал в сторону мадам Баразотти, чувствовалось смущение: похоже, Антонелла вовсе не собиралась рьяно устанавливать истину или из-за чего-то там препираться. Не то, чтобы она выглядела дружелюбной, однако агрессии или вчерашнего высокомерия в ней не было и следа. Похоже, вчерашние сбивчивые объяснения Этторе не пропали даром. Тогда как Винченца поглядывала на синьору даже с некоторым вызовом. Это не укрылось от неаполитанца, и, пытаясь предупредить всякую неучтивость, он делал девушке через стол многозначительные гримасы.

По телевизору шла какая-то местная передача - новости, вперемежку с музыкой. Дикторы, мужчина и женщина, непринужденно перебивая друг друга, говорили о каких-то новых выставках в Фьерамилано, затем - об открытии нового участка метро на северном направлении и о связанных с этим удобствах для пассажиров.

Покончив с завтраком и прибрав за собой, Антонелла направилась к лестнице со словами:

- Кстати, если хотите, можете пользоваться холодильником. Спальня для гостей - наверху, последняя дверь направо от лестницы. Спать на креслах, видимо, не слишком удобно? Там есть ванная и все что необходимо. И пооткрывайте же, наконец, здесь ставни...

Телевизор между тем продолжал бубнить:

- "...известного шефа сицилианского клана Рафаэле Аквиллу и шестерых его подручных. Преступники сдались без особого сопротивления. Нашу доблестную полицию, таким образом, можно поздравить с невероятной удачей. Парни в мундирах еще раз доказали, что деньги налогоплательщиков уходят на них не зря. С преступниками задержан еще один неизвестный, личность его на данный момент установлена - это некий Рикардо Баразотти, миланец. Как нам удалось выяснить, это состоятельный гражданин Милана, член Совета зоны. По его словам, он никак не причастен к захваченной группе мафиози и удерживался ими по неясным причинам, в качестве заложника. Полиция занимается сейчас проверкой и выяснением всех обстоятельств дела..."

Ухватившись за перила и неподвижно глядя перед собой, Антонелла застыла на середине лестницы. Затем медленно повернула голову. На экране телевизора возникло растерянное лицо Баразотти, он несколько раз сморгнул, а затем проговорил в подставленный ему микрофон:

- В чем меня обвиняют? Я ни в чем не виноват! По сути, я оказался там совершенно случайно... Этих парней я знать не знаю, никогда их раньше не видел. Я ничего им не должен. Если они в чем-то провинились, судите их, ради бога, но я-то здесь при чем? Я честный человек. У них свои проблемы, у меня - свои...

Камера слегка развернулась, показав берущего интервью журналиста. Лицо у мужчины было весьма проницательное.

- Что они с вами делали? Издевались над вами? Вы не могли бы поподробней?

- Вас интересуют детали? Спрашивайте об этом у комиссара полиции. Все, что со мной произошло вчера - сплошной ряд ужасных недоразумений...

- Ваши близкие в курсе? Как это скажется на вашей личной жизни?

Баразотти сложил ладони в умоляющем жесте.

- Как скажется? Да откуда мне знать?! Прошло и слава богу... Мне и без этого не сладко. Господи, если бы это были все мои проблемы!

- У вас еще неприятности? Какие? - ухватился за нехотя оброненное признание журналист. - Может, поделитесь?

Вид у Баразотти был едва не плачущий.

- Ну что я могу сказать? Перед вами несчастнейший из смертных, никому подобного не пожелаю. У меня жена пропала, второй день не могу ее нигде найти.