Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит

Обойдя рощу, князь еще немного прошел лесом, пока за деревьями, за кустами ракиты и вербы, не блеснула синь озера. Небольшое, сильно вытянутое в длину, с небольшим ровным песчаным пляжиком, поросшим со всех сторон осокой, камышами и рогозом. Вполне уединенное место…

С водной глади вдруг донесся плеск… Сделав пару шагов, Довмонт отвел от лица ветку…

В озере купалась женщина, стройная нагая красавица с медно-рыжими волосами – Сауле! Вот она поплыла на спине, а вот перевернулась, нырнула… вынырнула, отфыркиваясь, и медленно поплыла к пляжу. Вот встала на мели, выпрямилась – какое же великолепное тело! Великолепное, свежее, молодое… Стройные бедра, упругие ягодицы, налитая грудь с большими темно-коричневыми сосками, рыжеватые завитушки на лоне… Сколько Солнышку лет? Лет тридцать… вряд ли больше… Да, где-то так… По местным меркам – вполне зрелая состоявшаяся женщина… Криве кривейте – великая жрица…

Невольно наслаждаясь видением, князь вдруг услышал какой-то шорох неподалеку, в ракитнике… Осторожно сделав пару шагов назад, Довмонт присел, скрываясь в камышах, всмотрелся, отодвинув от глаз коричневатый бутончик рогоза…

Не один князь нынче наблюдал за нагою красавицей! Худосочный молодой человек в зеленой накидке прятался в раките. Да-да, прятался и явно подсматривал… Мало того – еще и спустил штаны! Вот ведь, прелюбодей чертов!

– Эй! – поднявшись во весь рост, Довмонт громко хлопнул в ладоши.

Прелюбодей затравленно обернулся и, подхватив штаны, со всех ног бросился в лес! Зигзагами, словно спасающийся от охотничьей своры заяц…

Знакомое, однако, лицо – скуластое, вытянутое, словно конская морда… Боже! Не этот ли парень… Не этого ли парня князь видел во снах? Тот точно такой же… Йомантас… Йомантас Скирдас… Но! Он же убит… Нет, этот просто похож…

– Кто здесь? – нагнувшись, Сауле выхватила из травы нож. – Покажись!

– Я, милое Солнышко! – отбросив все мысли, князь вышел из зарослей. – Искал тебя… И нашел!

– Я рада…

Бросив нож, красавица непринужденно рассмеялась. Нагая нимфа литовских пущ… великая жрица…

Медные волосы струились по смуглым плечам, на спине виднелись едва заметные белесые шрамы… След орденской плети…

– Так и не зажили… – подойдя, Довмонт погладил женщину по плечу и с нежностью поцеловал между лопатками.

– Раздевайся… – тихо промолвила Сауле. – Будем купаться вместе… Или просто поговорим… Здесь такие мягкие травы…

Сказав, жрица улеглась на траву, средь ромашек и золотисто-желтых купавниц… Князь быстро разделся и лег рядом. Пряный запах трав дразнил ноздри…

– Милая… Как же я рад!

Протянув руку, Довмонт поласкал красавице грудь, погладил пупок… спустился ниже, к лону… Приподнявшись рывком, навалился, целуя… нашел губами губы… Женщина выгнулась, застонала, прикрыв чудные темно-серые очи…

Они наслаждались друг другом до самых сумерек, а потом все же искупались, вылезли на берег, сели, обнявшись…

– А за тобой следил один парень… – вспомнил вдруг князь. – Лохматый такой, тощий…

– Верно, Йормас, криве, – Сауле покачала головой. – Странно, что я не почувствовала его взгляд. Значит, он может куда больше, чем делает…

– Знакомый?

– Да. Случайно приблудившийся жрец. Проворен, ловок, все знает… – усмехнулась жрица. – Можно сказать – моя правая рука в Земгалии…

Земгалия… Йормас… Йомантас?

– Я бы… я бы хотел поговорить с ним, милая…

– Хочешь – поговоришь, – Сауле равнодушно пожала плечами. Слишком уж равнодушно… Но, похоже, не притворялась, нет…

Из-за рощи доносились крики и нестройное пение. Пировали!

– Милая…

Довмонт нежно погладил возлюбленную по спине, поцеловал… Сначала в шейку… потом – в губы… все крепче и крепче… Снова запахло травой… И слабый стон, и томное дыханье… Где-то рядом вскрикнула, вспорхнула ночная птица. В синем небе качнулись желтые звезды…

* * *

Нехорошие, недобрые мысли терзали Верку все больше и больше, особенно тогда, когда вещества делали свое дело, ненадолго возвращая запутавшейся в них девчонке былое веселье и ум. Возвращали, да… пусть и ненадолго, но, платой за это была жизнь! Нельзя сказать, что Вера не понимала этого – вполне даже осознавала, просто… Просто ей было плевать! Плевать на себя, на свою жизнь, не сложившуюся и никому особо не нужную. Ну, жила она раньше с Витьком, а нынче вот с литовцем – какая разница, с кем? Просто литовец, кажется, страшный человек… А, впрочем, с чего она это взяла-то? Та девчонка в фотоаппарате? Так, ясно же – постановочный снимок! Ну да, постановочный… А кофта… Да мало ли кто там старую кофту выкинул… Однако та пропавшая девушка не забрала ноутбук! Значит, действительно пропала… И Йомантас ее снимал!

Ах, как же…

Как-то не случилось нынче у Веры вести спокойное существование животного, от дозы к дозе, все лезли в голову какие-то мысли, наверное, глупые… а может, и нет. Да как проверить? И надо ли проверять? Не лучше ли жить, как раньше жила, ничем особо не заморачиваясь? Жить и знать, что эта вот, с позволенья сказать, жизнь, рано или поздно закончится. И, скорее, рано, чем поздно.