– Я терплю, – она попыталась улыбнуться, – я виновата перед тобой.
– Замолчи, – Рито возвысил голос, – уцелеем – кайся сколько хочешь, а теперь давай вперед и вверх.
Девушка вздохнула и послушно пошла впереди. Подъем был крутой, несколько раз приходилось взбираться на природные ступени высотой в человеческий рост. Даро была девочкой домашней, для нее перепрыгнуть через канаву и то было делом немыслимым, но страх и отчаянье научат всему. Она молча лезла вверх, неумело и неуклюже. Если бы не брат, Дариоло давно лежала бы внизу, но пока им везло. Они забрались на самый край скальной гряды, выдававшейся в море. Внизу переливалась всеми оттенками синего теплая соленая вода, вверху, сверкая белоснежными крыльями, парили чайки. Море и небо не несли угрозы, но и помощи оттуда ждать не приходилось. А вот земля... Даро в изнеможении лежала на темно-зеленой шкуре из плетей чертова вьюна, покрывавшего собой площадку, на которой некогда собирались строить, да так и не построили штормовой маяк.
Рафаэль, стараясь не показываться преследователям, осторожно высунулся из-за каменной насыпи и глянул вниз. Вот тропинка, по которой они пришли, а вот и пятно обвала. Так и есть, несколько темных фигур топчутся у самого края. Ну и пусть их. Другой дороги сюда нет. Конечно, не бывает гор, на которые нельзя взобраться, но для этого нужно возвращаться, брать крючья, веревки, стальные когти, да и одно дело просто лезть на скалы, а другое ожидать сверху обвал или удар ножом... Хотя, – Рафаэль прикусил губу, – зачем им лезть наверх? Они подождут, когда беглецы попробуют спуститься вниз, долго в раскаленных скалах без еды и особенно без воды не продержаться. Сейчас, когда он немного успокоился, весь ужас их положения стал очевиден. Здесь их ждала смерть долгая и мучительная, внизу же... Там было еще хуже. Нет, спускаться нельзя.
Он не сразу понял, что его зовут. Сестра встала и теперь отчаянно махала руками. Спрыгнув к ней, Рито недовольно бросил:
– Ну что у тебя?
– Посмотри!
– Куда?
– Да в море же!
Он посмотрел. Вдоль самого берега шел корабль. Большой черный трехмачтовик легко разрезал волны, оставляя за собой пенный след. И... Рито не поверил своим глазам: на мачте не было ни знака ортодоксов, ни синего атэвского треугольного знамени. Рафаэль не рассмотрел как следует развевающуюся сигну, но это было неважно. Это был пиратский корабль, а пираты могли оказаться как стервятниками, так и орлами. А вдруг это маринеры?
Рито бросился к кромке скалы, отчаянно размахивая сначала руками, а затем сорванной на ходу рубахой. Неужели уйдут, не заметят?! Нет, заметили. Корабль быстро ложился в дрейф. А затем... Затем в скалу рядом с Рито вонзилась арбалетная стрела, к которой был привязан конец бечевки. Попробовав ее на разрыв, юноша быстро и надежно закрепил конец и обернулся к сестре:
– Пошли!
Она молча кивнула, но осталась стоять. И то сказать, ладони малявки были изрезаны, а лазать по веревкам она сроду не умела, ее готовили для иного. Рито задумался, а потом, сорвав поясной ремень, накрепко притянул друг к другу кисти девушки.
– Садись мне на спину. Вот так. Да, руки сюда. Глаза лучше закрой.
Все прошло лучше некуда, если не считать содранной с ладоней кожи. Седой стройный человек со смутно знакомым лицом помог беглецам спуститься на борт и ушел, предоставив Рафаэлю хлопотать возле сестры. Возясь с ремнем, юноша мимоходом глянул в сторону берега и подивился, с какой скоростью исчезает в синей дымке давшая им приют скала...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
SIC ERAT IN FATIS[73]
В этом темном, глухом и торжественном мире – нас двое.
Больше нет никого. Больше нет ничего. Погляди:
Потемневшее солнце трепещет, как сердце живое,
Как живое влюбленное сердце, что бьется в груди.