Доводы нежных чувств (СИ)

— Ой-ой, — Бесс скривилась. — Я и тут круговертила достаточно, пока тебя по полгода не было. Так что, ничего нового не жди. Ада, — она перевела взгляд на невестку, — через неделю голосование в парламенте. Передай Хью, что мы его очень ждём. Он должен присутствовать, иначе мы снова проиграем.

— Я слышала, гильдия печатников теперь за вас.

— Да! Это наша маленькая победа. Жена главы гильдии вступила в партию и прижала муженька. Сказала, что если он не проголосует, она перевезёт свою маму из деревни к ним жить. Этого он допустить не может, а потому согласен на всё. Приходи завтра на собрание, потом в кафе сходим. Бьянка, то есть, миссис Коул, тоже обещала зайти. Это очень кстати, буду вас обеих отчитывать, — Бесс погрозила пальчиком в нежно-голубой перчатке.

— За что? — удивилась Адалин.

— А за то, что замуж повыскакивали. Самостоятельные и независимые, называется!

— Бесс, иди уже! — прервал её Виктор.

— Всё-всё. Я шучу, — она поочерёдно крепко обняла брата и подругу. — Или нет, — кинула она, выходя за дверь, — Люблю вас. Не шалите. — Она часто-часто замахала рукой, послала несколько воздушных поцелуев и, торопливо сбежав по лестнице, юркнула в экипаж. Карета тронулась. Когда она скрылась из виду, Виктор, до сих пор стоявший на крыльце вместе с женой, обнял её.

— Она такая прелесть, — проговорила Адалин с тоской в голосе. — Я буду скучать.

— Да брось. Она же через два квартала переехала. Пешком можно дойти. А вообще, — Виктор задумчиво почесал подбородок, — надо её замуж выдавать. Есть у меня один план. Только нам будет не обойтись без помощи Кристофера или Милы, — он заговорщически улыбнулся.

На другой день собрание партии началось на полчаса раньше обычного времени. Объяснялось это общей атмосферой массового волнения и предвкушения чего-то важного. Так всегда происходило на кануне голосования. К середине заседания уже никто никого не слушал. Каждому требовалось выговориться, не взирая на правило поднятой руки. Марго и Лора уже давно смирились с тем, что дисциплина в этот вечер покинула стены столовой, громко хлопнув дверью, а потому лишь слушали, стараясь вычленять важное из потока речей со всех сторон и изредка добивались тишины, дабы задать нужное направление разговору. Все всё знали. Им не требовалось выстраивать каких-то планов или готовить программу. Всё было готово ещё со времён первых попыток дерзких женщин пробиться в парламент. Программа лишь дорабатывалась и дополнялась каждый раз, сообразуясь с переменами, происходившими в мире и в обществе.

Адалин пришлось задержаться на работе и когда она зашла в зал, её почти прижало к стене волной громогласных споров со всех сторон. Она аккуратно взобралась на верхний ряд, приметив там знакомую фигуру и со вздохом опустилась на скамью.

— Давно они так? — поинтересовалась она у соседки.

— Уже больше часа, — ответила Бьянка. — Я потеряла нить разговора и даже не пытаюсь её отыскать, — девушка сидела, уперев локти в колени. Её голова устало покоилась на руках.

— Как твои дела? — спросила Адалин, пользуясь возможностью поболтать с подругой без свидетелей, несмотря на большое скопление народа вокруг.

Бьянка подняла на неё глаза. Девушки нечасто встречались, но всё же виделись и были в курсе дел каждой. К примеру, Адалин знала, что по прибытии из Италии Коул настоял на том, чтобы они немедленно поженились. После венчания он устроил большое торжество в своем фамильном особняке, куда были приглашены все самые уважаемые люди общества, а также подруги Бьянки из партии «Женщины за равноправие». Несмотря на то, что молодые волновались, не случится ли какого казуса или скандала из подобного соседства, праздник прошёл вполне мирно. Более того, после нескольких бокалов вина кое-кто из девушек собрал вокруг себя внушительную группу сочувствующих женщин, со всей страстью излагая им цели партии. В то же время её коллега в окружении группы мужчин делала то же самое, вызывая скорее жгучий интерес к своей харизматичной персоне, чем к проблемам равноправия полов.

Коул настоял на том, чтобы именно Бьянка представила комиссии Национальной галереи привезённые картины. Девушка впечатлила представителей музея, после чего её пару раз приглашали помочь с организацией экскурсий. В последний приход её никак не желали отпускать. Дошло до того, что сам директор вышел к ней и предложил сотрудничество. К тому времени Бьянка, скрепя сердце, оставила постоянное место работы в школе Кэтлуэлла, договорившись с Бернис о проведении уроков раз в неделю и устроилась в экскурсионное бюро Национальной галереи. Джон искренне радовался за свою жену и не препятствовал её рвению к работе.