Довольно милое наследство

– Джереми, – сказала я снова, – ты там? Гарольд сказал, что ты неважно себя чувствуешь, вот я и подумала, где еще ты можешь быть, как не дома? – Я подождала. Нет, честно, у меня было ощущение, что он слушает меня. – Джереми, у меня есть важная информация для тебя. Мне нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, перезвони. Я у бабушки Пенелопы.

Я продиктовала телефон квартиры, а также свой мобильный и даже адрес электронной почты, хотя все это у него наверняка было, и повесила трубку с чувством глубокого неудовлетворения.

Глава 15

Старомодная ванная бабушки Пенелопы изумила меня. Я долго экспериментировала с ней, прежде чем разобралась, что к чему. Сама ванна была огромной, чтобы наполнить ее, надо было ждать полдня. А еще не было привычного душа на стойке, а было какое-то древнее приспособление из резины, наподобие огородного шланга для поливки, который приходилось держать в руке, и только вам кажется, что вы настроили нужную температуру воды, как все вдруг отключается. Я долго ругалась, потому что шампунь попал мне в глаза. Наконец набрала ванну и блаженно улеглась в ней. И мне в голову пришла гениальная мысль.

– Боже правый! – воскликнула я. – Джереми мне не двоюродный брат.

Я села, точно молнией пораженная, расплескав на пол воду. Я пробежалась мысленно по его образам, запечатленным в памяти на манер колоды карт. Мне стало стыдно, так стыдно, хотелось закрыть глаза.

Во-первых, эти детские игры в шпионов, из-за которых мне было с ним так комфортно, и я чувствовала себя в безопасности рядом. Он лицезрел меня в самых глупых ситуациях. Но это еще ничего по сравнению с тем, что я ему наговорила намедни: о моей личной жизни, о моих мужчинах, о моем разрыве с Полом и не только это. Все это были праздные разговоры с двоюродным братом – все равно что незнакомцу в поезде покаяться. Я была уверена, что это никак не помешает в моих будущих любовных похождениях. Но такие вещи не будешь рассказывать обычному мужчине, с которым еще предстоит общаться.

– С ума сойти! – говорила я каждый раз, когда вспоминала очередное признание о своей личной жизни. – С ума сойти! – повторяла я.

И дело ведь даже не в том, что я говорила, а как я это делала! Каким тоном, с какими жестами.

– Вот дура! – сказала я вслух.

Мой голос эхом прокатился по большой прихожей двоюродной бабушки Пенелопы. Я вылезла из ванны, обернулась полотенцем и, мокрая и несчастная, поплелась в спальню.

На туалетном столике стояла стилизованная фотография молодой бабушки Пенелопы в серебряной рамочке. Фотография выглядела так, словно ее сделали в студии, поскольку бабушка сидела, как модница тридцатых годов, в обтягивающем вечернем платье, с бриллиантовыми серьгами. Она смотрела как будто прямо на меня.

– Соберись, тряпка, – велела я себе.

Я вздохнула полной грудью. Пора было переменить свое отношение к происходящему, пора перестать ходить на цыпочках по квартире, которая уже принадлежит мне. Бабушка Пенелопа оставила ее нам, чтобы мы здесь жили. А мама хотела, чтобы квартира досталась мне. Раньше мне было неведомо чувство роскоши, но раз уж счастье привалило, нужно быть благодарной и приложить усилие к тому, чтобы измениться. И первое, что я хотела изменить в себе, – это перестать сходить с ума и мучиться попусту.

Я открыла чемодан и оделась.

И как раз вовремя. В дверь позвонили. Звук был гулкий и торжественный. Поначалу я даже подумала, что это Джереми пришел извиниться за свое поведение во Франции. Но это оказался Руперт, который привез на подпись бумаги от Гарольда. Я пригласила его в библиотеку. Впервые в жизни у меня была библиотека, куда я могла пригласить гостя.

– Это все по поводу передачи прав собственности, – объяснил Руперт. – По праву наследования вашей матери и от нее вам. Бумаги не имеют силу без вашей подписи. Я прикрепил приблизительную оценочную стоимость имущества.

– Отлично, – кивнула я. – Кофе хотите?

Но Руперт покачал головой и сел, готовый терпеливо ждать. Он принес снизу почту, ее все еще доставляли двоюродной бабушке Пенелопе, и не спеша просматривал газеты, хотя я подозревала, что он относился к той породе людей, что прочитывают все регулярные издания к семи утра.

Я села за стол и внимательно изучила все документы. Родители отправили мне письмо по электронной почте, в котором заверяли, что их юрист просмотрел бумаги и дал добро, а также, что мама действительно хочет переписать все на мое имя, чтобы после ее смерти у меня не возникло никаких осложнений с наследованием. Я решила, что перезвоню им попозже, когда в Лондоне будет день, а дома утро. Мне не терпелось лично рассказать им о Джереми. Кто-то – наверняка Руперт – поставил галочки везде, где я должна была подписать, что я и сделала ручкой двоюродной бабушки Пенелопы.

– Свою приблизительную оценку мебели я вышлю чуть позже, – сказала я ему, передавая подписанные бумаги.