Дождь

- Дело не в бурях и землетрясениях, - сказал Томо. – Ты призвал змей, с похожим в мифе сражался Сусаноо. Ты хочешь захватить Японию, как и он. Это ты его потомок, а не я.

Икеда обхватила рукой плечи Джуна, но он стряхнул ее, поднимаясь на ноги.

- У тебя нет доказательств.

- Как и у тебя, - сказал Томо.

- Контроль – мое доказательство, - заявил Джун, расставив руки в стороны. – Моя сила – мое доказательство. Я – императорский потомок Аматэрасу. Я буду королем, Юу. А ты – наследник тьмы и мерзости из Йоми, - он сплюнул, я видела отвращение в его глазах, но не к Юу, а к такому родству.

Пустое желание быть принцем.

- Ошибаешься, - сказал голос, похожий на мой, но я молчала. Голос исходил от края леса, где холм закрывал начало канатной дороги в Кунозан. Я обернулась.

Она мерцала во тьме, как бумажный призрак. Силуэт ее лица и волос был исполнен штрихами, как и нарисовал Томо, волосы были белыми, бесцветными, хотя мои были светлыми. Они были собраны в пучок на голове, лишь отдельные завитки ниспадали ей на лоб. В ее волосах позвякивала заколка с белыми лепестками вишни и пластиковыми украшениями, похожая на ту, что была на мне на Абекава Ханаби. Глаза ее были добрыми, а взгляд – кроткий, как у лани, но голову она держала с уверенностью и гордостью, потому вся невинность казалась наигранной. Она выглядела так, словно знает больше, чем может рассказать.

Она была в старинном кимоно, а не в таком, какие надевают на летние фестивали. Оно больше напоминало наряды на сейджин-шики, церемонии, куда приходят достигшие взрослого возраста девушки в элегантных кимоно-фурисодэ с рукавами, что достают до земли. Но они были бы блеклыми копиями ее кимоно. Цветы разных размеров покрывали ее ткань, бесцветные и пустые. Сама ткань была белой с серыми тенями, затемняясь до черного цвета на рукавах и воротнике. Огромные фениксы и хризантемы разворачивались на юбке, широкий серый оби был плотно обмотан вокруг ее талии.

Бумажная версия меня, которую нарисовал Томо.

Она была прекрасной, гораздо красивее меня, и элегантной. Я покраснела, поняв, что такой меня видит Томохиро, такой он меня рисовал. Было ли это правдой? Он рисовал во сне. Я надеялась, что все-таки выглядела со стороны такой же уверенной в себе и сильной.

- Кэти? – настороженно спросил Томо, глядя на бумажную девушку.

Она уставилась на него большими глазами, зрачки ее были черными чернильными озерами.

- Да, - сказала она, - и нет.

- Масака, - прошептал Томо, попятившись. – Рисунок… ты из моего сна.

- Только так до тебя можно было дотянуться, - сказала она. – Только так тебя можно подтолкнуть к твоей судьбе.

Голос Джуна пронзил воздух.

- Ты нарисовал Кэти? – кричал он. – Ты идиот? Ты не понимал, что можешь навредить ей?

При виде ее мне было не по себе. От рисунков Томо часто кружилась голова, но не так. Я глубоко вдыхала холодный воздух, пытаясь устоять, цепляясь за ствол дерева.

- У него не было выбора, - сказала бумажная девушка. – Я заставила его руку рисовать, пока он спал.

- Почему? – спросил Томо. Чернила капали с его медных волос и стекали по лицу, словно черные слезы.

- Потому что в тебе борьба, - сказала она. – Ты не знаешь, кто ты.

- Он – наследник Йоми, - заявил Джун. – Потомок Сусаноо.

Бумажная Кэти посмотрела на Джуна, и глаза ее сверкали, как черные кристаллы.

- Нет. Это ты.

Джун мрачно рассмеялся и пошатнулся, Икеда помогла ему удержаться.

- Конечно, ты так говоришь. Ты ведь – часть подсознания Юу.

- И все же, - сказала она, - тебе не сбежать, - сверкнул белый луч света, я заслонила глаза рукой. Когда свет угас, в ее руках появился огромный щит, как и было на рисунке. Она с усилием развернула его, щит задрожал, разворачиваясь на грязи. Это был совсем не щит. Это было зеркало, огромное зеркало, что было таким же призрачно-белым, как и девушка.

Меня пронзил страх. Я не хотела быть здесь. Я не хотела этого видеть.

- Не бойся зеркала, - сказала мне бумажная Кэти. – Твои чернила слабые, они не принадлежат тебе, но они от Аматэрасу.

А вот Джун был ошеломлен. Он похромал вперед. Видимо, он повредил ногу, упав в воду с такой высоты. Он осторожно убрал Икеду с дороги, прошел мимо нее и оказался перед зеркалом.

Я видела его отражение в нем, когда он приблизился. Он выглядел так же, но в зеркале отражалась другая одежда. Он был в темном монтсуки, мужском кимоно, с длинной и черной накидкой поверх бело-серых полосатых штанов хакама. Над хакама был завязан белый узел, от которого шли две белые ленты и исчезали под накидкой.

Я ждала, думая, что у него вырастут рога, он начнет рычать или изменяться как-то еще, но ничего не было. Насколько мне было видно, ничего не происходило.

Но Джун видел что-то другое. Он вскрикнул и упал на колени.

- Что это? – спросила я. – Что случилось?

Бумажная девушка посмотрела на меня и моргнула, при этом послышался шелест бумаги.

- Он видит себя, - сказала она. – Он всегда знал правду. Но отказывался с ней мириться.