Дождь

Пустота… Серая, зыбучая тоска и безнадежность… Могильный холод и мрак… Внутри существа не было души. Не было ничего. Ни чувств, ни эмоций, ни проблеска разума. Только черная, глубокая, как бездна, пропасть, затягивающая, словно болото. Тварь поглощала магию и жизни, тщетно пытаясь заполнить свою пустоту хоть чем-то. Тамми услышала голос — жуткий, леденящий душу, выпивающий жизненные силы. И, подобно водовороту, ее сознание стало засасывать в холодную, темную воронку.

* * *

Рэйнэн стоял в центре кабинета Ингероса, и злость гадкой, удушливой пеленой заволакивала его сознание. Ничего. Абсолютно ничего. Ни книг с интересующим его символом, ни бумаг, ни писем. Он проверил с помощью магии комнату на предмет тайников или скрытых иллюзией ячеек, но все было тщетно. Впечатление, что Эрхард уничтожил все следы своего пребывания в замке, все, что могло дать хоть какую-нибудь маломальскую подсказку. Сердито нахмурившись, темный маг подумал, что стоит обыскать верхние этажи и спальню Нэлеи, возможно, там ему удастся отыскать что-то важное.

Правую руку внезапно словно обожгло. Рэйнэн раскрыл ладонь и удивленно уставился на начинающий багроветь брачный рубец. Липкая волна страха проползла по позвоночнику.

— Тамми, — крикнул владыка и, оборачиваясь ликом тьмы, метнулся наверх к жене. Безжалостный смерч, ворвавшись в детскую комнату, за доли секунды разорвал не успевшую даже дернуться тварь пополам. Рэйнэн поднял с пола обмякшее тело жены и яростно стал тормошить ее, стараясь привести в чувство. Она была такая холодная, такая неестественно спокойная и тихая. Зеленые глаза потухшим, неживым взором смотрели куда-то сквозь него. Маленькие ладошки стали практически ледяными. Мужчина поднес их к губам, отчаянно пытаясь согреть своим горячим дыханием.

— Тамми, очнись, — Рэйнэн хлопал по щекам абсолютно не реагирующую на него малышку. Бледное лицо в тускло освещенной комнате казалось совершенно обескровленным и похожим на застывшую маску. Нежные губы стали приобретать пепельно-серый оттенок.

С каждой секундой тело девушки становилось все скованнее и холоднее. Что-то темное и потустороннее упорно и неотвратимо вытягивало из нее краски и тепло, высасывало из нее жизнь. И она таяла, угасала, как одинокая свеча на ветру.

Рэйнэн смотрел в пустоту ее взгляда и ему казалось, что он медленно умирает вместе с ней. И все вдруг стало таким мелким и неважным. И его собственная жизнь, и его желания, и его амбиции, и его мечты, и его гордость… Это уже не имело никакого значения. Он готов был отдать все, лишь бы снова увидеть солнечный свет в ее глазах, услышать ласковый, как перекаты воды в ручье, голос, почувствовать, что она живет, она дышит.

— Не уходи, — прошептал он, крепко прижимая к себе ее непослушное, окоченевшее тело. — Прости меня. Я долбанный гребаной тьмой идиот. Тупой, самоуверенный ублюдок.

Маленькая, посмотри на меня. Не уходи, прошу тебя. Слышишь? Детка. Тамми. Вернись. Не оставляй меня.

Рэйнэн, схватил в ладони холодное, словно застывшее лицо жены и накрыл ее губы своими, вкладывая в поцелуй всю свою любовь, всю ту безмерную нежность и тоску, которые переполняли его душу.

— Я люблю тебя, Таммиэлиэн. Моя маленькая, светлая девочка. Я так тебя люблю…

И он целовал ее… так неистово, так яростно, так трепетно, так самозабвенно… бесконечно повторяя срывающимся шепотом ее имя и нежные слова любви.

* * *

Тамми уносило куда-то стылой, темной рекой безразличия. Она уже ничего не ощущала. Ни запахов, ни красок, ни тепла. Ей было все равно. Ее звали, уговаривали… Тихий, вкрадчивый, холодный голос непрерывно долго заманивал ее в черную бездну, обещая покой и забвение. И она просто плыла по течению, забывая кто она, зачем она, и для чего она. Она медленно уходила за грань, и почти дошла до черты — до точки невозврата, когда кто-то настойчиво и упорно стал тянуть ее обратно. А потом на нее лавиной обрушились чужие чувства: обжигающе горячие, яростные, безумные, неистовые. Сердце опалило тупой нестерпимой болью, настолько сильной, что захотелось взвыть и закричать, из глаз покатились слезы. В легких стало тесно, и она, открыв рот, начала рвано глотать воздух, не в силах надышаться. Сквозь мокрые ресницы она увидала бледное, перекошенное лицо мужа, непрестанно повторявшего ее имя. Он вдруг схватил ее и сжал так сильно, что Тамми показалось, еще чуть-чуть — и он ее раздавит.

— Ты решил задушить меня, темный? — хрипло выдохнула она.

Рэйнэн ослабил нажим, а потом, захватив лицо жены, стал целовать ее волосы, лоб, нос, глаза, повторяя как молитву:

— Я тебя задушу… я тебя задушу, моя маленькая дурочка. Тамми глупо улыбнулась и спросила:

— Тебе надоело ждать, темный? Ты хочешь от меня избавиться?