Дождь

— Боже ты мой, Господи! — запричитала она дурным голосом. — Ну что это за кошмары такие?..

Дождь бил в открытое помещение, быстро наполняя его водой. В тесный коридорчик ворвался перепуганный водитель, но разглядев среди собравшихся женщину, смешался и машинально прикрылся скатертью.

— Пардон… — пробормотал он. — Но там… кто-то бьет окна!

Присядкин отвернулся.

— Что будем делать? — угрюмо спросил буфетчик и поглядел на Присядкина. — Наш корабль тонет.

В дальнем конце зала обрушилось еще одно стекло, и вслед за тем все услышали звук явственно затрещавшего на крыше шифера. Парень намертво прикипел к стене, и глаза его, обращенные к покрывшемуся мокрыми пятнами потолку, не выражали ничего, кроме животного ужаса. Казалось, ткни его сейчас под ребро пальцем, и он с перепугу обделается… если уже не обделался. Обстановка становилась все более напряженной. Было такое ощущение, что чья-то невидимая рука во что бы то ни стало пытается добраться до перепуганных людей. Как только Присядкин подумал об этом, он понял — еще немного, и он наложит в штаны сам.

— Так-так… — неуверенно протянул он, зачем-то оглянувшись на даму. Он не знал, о чем сейчас говорить. Больше говорить было нечего. Настала пора действовать.

Внезапно кафе вздрогнуло, словно его кто-то встряхнул, и в конце коридора за спинами людей в каменной стене образовалась брешь. С глухим стуком посыпались трухлявые кирпичи из кладки, и поперек стены упала железная потолочная балка, увлекая за собой обломки черепицы и куски рубероида.

Для человеческих нервов это было слишком. Женщина истерически закричала и зачем-то больно ударила Присядкина по руке. Парень вдруг сорвался с места, и тут же в панике налетел на водителя. Оба рухнули на пол, причем перепачканная скатерть отлетела в сторону. Но о приличиях теперь никто думать не собирался. Присядкин снова дико огляделся, лихорадочно соображая, чего ожидать от стихии в следующий момент. Ему показалось, что уже наступает КОНЕЦ СВЕТА, и над головой рушится весь мир. Мешал сосредоточиться противный визг перепуганной насмерть бабы.

… События развивались с такой ужасающей быстротой, что времени на усмирение истерички уже не было. На голову сыпались куски черепицы, за шиворот плеснуло холодной водой. Присядкин изогнулся так, словно это была не вода, а серная кислота. Женщина закричала еще пронзительней, над головой уже не просто трещало, а скрежетало и ухало. Топча барахтающиеся под ногами тела, Присядкин бросился вон из коридора.

Он выскочил в зал и увидел, что на улице творилось нечто невообразимое. Дождь хлестал с такой силой, будто хотел размыть все на свете. Вода на асфальте уже не пузырилась, потому что асфальта уже не было. Он исчез, обнажив слой щебенки. Машин тоже уже не было. Вместо них из земли торчали оплывшие остовы. Металлические стены кафе тряслись, словно под электрическим напряжением, крыша расползалась, потоки воды лились отовсюду. Все помещение было наполнено брызгами.

… Первым под губительный дождь выскочил парень. Он пронесся мимо Присядкина, словно напуганная антилопа, несколько раз поскользнувшись на обломках стекла, подскочил к бордюру, перепрыгнул через него и исчез за водяной завесой. И тут же прямо за его спиной обрушилась межоконная балка и изрядный кусок поддерживаемой ею в этом месте крыши. С треском и грохотом повылетали последние стекла, повалился наземь массивный дверной косяк, и Присядкин понял, что сейчас рухнет ВСЁ здание.

Медлить было нельзя ни секунды. В Присядкине проснулся древний и примитивный инстинкт самосохранения, который уму-разуму уже не подчинялся.

… Очутившись под дождем, Присядкин мгновенно вымок до нитки. Под ногами шевелился расползающийся в стороны гравий. Присядкин с трудом выбрался на земляную площадку и остановился, в отчаянии прижав к груди мокрые руки. Он приготовился к смерти. Но тут кто-то дернул его за рукав. Это был старик. Пышные усы его обвисли, с них ручьями стекала вода.

— Туда, под деревья! — указал он, и в Присядкине шевельнулась вдруг смутная надежда. Теряя разваливающуюся на ходу обувь, он запрыгал вслед за стариком.

Под густыми кронами нисколько не пострадавших от дождя деревьев было сухо. Тут уже был парень, он стоял у самого ствола дерева целый и невредимый, и с отвращением сдирал с себя остатки разложившейся одежды. Присядкин оглядел себя и увидел, что его одежда тоже начинает исчезать. К запястью прилип кусочек кожаного ремешка. Часов нигде не было видно. «Боже мой, ДОКУМЕНТЫ!» — мелькнуло в голове, но внутреннего кармана, где находился бумажник, на месте не оказалось. Одежды как таковой на Присядкине уже не было — с него сползали оплывающие лохмотья. Он скосил глаза на старика.

Старик был спокоен, и это спокойствие на фоне происходящего казалось несколько странным. Он не пытался ни удержать на себе одежду, ни поскорее от нее избавиться. Он просто сидел на корточках без движения и уныло глядел в сторону невидимого, а может быть и несуществующего уже кафе.