Дождь для Данаи (сборник)

К глубинным слоям «Пиковой дамы» современность, по обыкновению, оказалась особенно глуха. «Северная пчела» писала: «Содержание этой повести превосходное. Германн замечателен по оригинальности характера. Лизавета Ивановна – живой портрет компаньонок наших старых знатных дам, рисованный с натуры мастером. Но в целом важный недостаток <…> – недостаток идеи». [22]

В. Г. Белинский: «В повести удивительно верно очерчена старая графиня, ее воспитанница, их отношения и сильный, но демонически-эгоистический характер Германна. Собственно это не повесть, а анекдот: для повести содержание – „Пиковой дамы“ слишком исключительно и случайно. Но рассказ – повторяем – верх мастерства».

Повесть эта, если крепко вчитаться, невероятно страшная. Причем страх этот непонятный и долго не проходящий, глубокий. И даже нельзя сказать, что вызван он непосредственно событиями, о которых Пушкин ведет повествование; событиями, чья природа двояка: они реальны в той же мере, в какой и фантастичны. Мощный пласт мрачных смыслов вскрывается в этом напряженном разломе подобно магме. Пласт этот раскален настолько, что невозможно к нему сразу приблизиться. Изучение его придется начинать издалека.

А именно из Сан-Франциско. Из города-символа, который с острой парадоксальностью – исторически, литературно, географически, геологически и даже экономически – вместил в себя большую часть той палитры страстей, что управляют взрывными смыслами «Пиковой дамы». Красивый город, основанный, подобно Содому, на складке тектонических плит, наползающих друг на друга; город, расцветший благодаря только золоту; город, который не раз сгорал и восставал из пепелища, не раз был сокрушен мощными землетрясениями; город, который перенес принципы «золотой лихорадки», идеалы мгновенной наживы почти на все аспекты жизни, позволяя подрядчикам баснословно наживаться на угнетении нелегальных китайских эмигрантов; город, который заложил в Силиконовой долине основу «новому Клондайку», всей информационной индустрии мира; город, в котором дома возводятся исключительно из легких строительных материалов, чтобы облегчить работы по спасению из завалов; город, жители которого снова бравируют своим упоением жизнью на краю, услышав в новостях, что после очередного землетрясения, потрясшего округу, горы неподалеку выросли на целый фут.

2

Не редкость встретить человека, имеющего интимные отношения с некоторыми числами натурального (и не только) ряда. Я даже знал одного смелого географа, который факультативно высказывался в том духе, что, мол, хорошо бы пифагорейская философия чисел поскорей отточилась и расцвела настолько, что стала бы разделом Теории чисел.

Увы, нумерология – наука навеки эзотерическая, и вряд ли она может быть логическим подспорьем в таком непростом деле, как размышление о «Пиковой даме». Однако, поскольку сам Пушкин был эзотерике совсем не чужд (вспомнить хотя бы историю с сердоликовым иудейским перстнем, подаренным ему графиней Е. К. Воронцовой: «Храни меня, мой талисман»), мы позволим себе время от время прибегать к этой зыбкой области. Впрочем, к нашим ссылкам относиться следует достаточно легко – автор не пытался ввести читателя в заблуждение глубокомыслием.

К тому же некоторым оправданием может нам служить тот факт, что сам первооткрыватель «роли чисел в мироздании» – Пифагор был в той же мере эзотериком, в какой он являлся математиком. В самом деле, в течение долгого времени смежность науки и эзотерики, обусловленная их общей принадлежностью духовным сферам, была очевидной. Ньютон, Лейбниц, Кеплер, Бруно, Коперник являлись прежде всего теологами и астрологами, а не математиками, физиками и астрономами. Но и в новейшее время наука часто и мощно наследовала интуиции. Вспомнить хотя бы сон Менделеева. Или – то, что Поль Дирак рассматривал в качестве критерия истинности формулы: ее изящество. Или ту естественность, с какой Нильс Бор однажды высказался по поводу предложенной его учеником модели: «Перед нами – безумная теория. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной». Наконец, вспомнить, что Людвиг Больцман, жизнью заплативший за Второй закон термодинамики, в своих напряженных размышлениях о единстве законов природы достигал энергии проповеди пророков, громивших идолов в битве за монотеизм.

В то же время художественная энергия, заложенная интуицией (в просторечии – гением) автора «Пиковой дамы» в свое произведение, оказалась достаточной, чтобы установить определенный закон устройства Человека, оказавшийся не менее фундаментальным, чем любой из законов мироздания.

Итак, предубеждение к числам 1, 3, 7 (к одним из главных героев «Пиковой дамы») позволит совершить кульбит из Петербурга – с местом приземления в требуемой Калифорнии. Что довольно далеко.

Особенно если учесть, что обратно нам надо будет добираться своим ходом.