Читаем Дождь немного стих полностью

Не отвлекаясь на преграды,

Но обожженные огнем

Поспешно отводили взгляды.

Дым дней стремился в небеса,

И мы, уставшие от света,

Не видели, как угасал

Огонь, не находя ответа.

Но не угас и вновь воспет

Дыханием любви как прежде.

В ладонях сохраненный свет,

Чуть видный огонек надежды…

Едва ли…

Едва ли ты ответишь «нет»

На губ наивное шептанье.

Твоей неомраченной тайне

Пришла пора открыть свой цвет

Ужель давала ты обет

Хранить невинность до венчанья?

В ночи со звездными свечами

Едва ли ты ответишь «нет»…

Зов грядущей пустоты

Твой взгляд нацелен на меня,

Но в этом взгляде нет огня.

Улыбка девственно чиста,

Но в ней зияет пустота.

Кто ты, немое существо,

Чье неизбежно торжество?

В меня вселив животный страх,

Ты обращаешь тело в прах.

В тот мир открытое окно,

Где сгинет старое звено,

Где, сбросив хлам земных обид,

Душа над миром воспарит.

Я знаю, твой наступит час.

Ночь в поцелуе сблизит нас,

И твой полуоткрытый рот

Мне перекроет кислород.

Но вдруг луны невинный блик

Случайно осветил твой лик,

Открыв мне, что твои черты

Лишь зов грядущей пустоты.

Я не хочу судьбу иную…

Я не хочу судьбу иную,

Мне ни на что не променять

Ту заводскую проходную,

Что в люди вывела меня.

Алексей Фатьянов «Когда весна придёт»

Я не хочу судьбу иную,

Мне ни на что не променять

Ту заводскую проходную,

Что в люди вывела меня.

Ах, эта прелесть турникета,

И ручек матовых латунь.

Тому лишь все понятно это,

Кто ценит лоск и красоту.

Достойна Байрона сонета

Та дама, что сидит твердо

Меж тем, что после турникета,

И тем, что, как известно, до.

Но переход сей не опасен,

Коль на бумаге есть печать.

И не молить о скорбном часе,

Коль сможешь пропуск показать.

Но если вдруг, о не дай боже,

Одной печати не нашлось…

Та дева вынет меч из ножен

И вмиг пронзит тебя насквозь.

И обагрится проходная

Кровавым отблеском зари.

— На всех на вас ведь тут одна я,

Неси печать или умри!

Но я был кроток и послушен.

Хоть что, а деву не серди.

И потому судьбою лучшей

Был награжден я впереди.

И мне не пели отходную,

И я не бедствовал кляня

Ту заводскую проходную,

Что в люди вывела меня…

В хладном сумраке аллей…

В хладном сумраке аллей

В час, когда над горизонтом

Не спеша закат алел,

Я брела, грустя о ком-то,

Но не ведая, о ком.

За безбрежной мутной далью

Кто-то, очень мне знаком,

Наполняет дни печалью.

Я давно уже живу

В ожиданьи нашей встречи,

Я давно его зову

Мысленно, как в этот вечер.

Солнце скрылось, и погас

Свет в моей пустой аллее.

Знаю, умер в этот час

Тот, о ком я так жалею…

Добавь немного света…

Добавь немного света

Для таинства огня,

Чтоб я горел как ветошь,

Едва тебя обняв.

Усталый пульс эмоций

В стакане раствори.

Лишь выпив твое солнце,

Я вновь смогу творить.

Лишь опустившись в бездну

К мыскам твоих сапог,

Я, скоморох и бездарь,

Вдруг стану царь и бог.

Над всем и всеми властен,

А надо мной лишь ты.

Хоть разбирай на части,

Хоть режь на лоскуты,

Но не держи на месте,

Мне душу не трави.

Тоски любимый крестник,

Мне в тягость груз любви.

Оставь дела лихие

Ты эти на потом,

Пусть бешеной стихии

Несет меня поток.

И вырвавшись из бездны,

Стерев всю боль и грусть,

Измученный и бедный

Я вновь к тебе вернусь…

Полоса отчуждения

Глядя в окно,

Я не чувствую в небе движения.

Только одно

Мне видно в нем твое отражение.

Средь пустоты,

Где луна лишь и звезды сонные,

Видишься ты

Мне безмолвная и отрешенная.

Словно летишь

Ты куда-то без тени сомнения.

Чувствую лишь,

Что пришла полоса отчуждения.

Словно в огне

Из металла глаза твои вылиты.

И обо мне,

Как о чем-то ненужном, забыла ты.

Чувствую сам,

Что тебя, как чужую звезду маня,

Верил лишь снам,

О реальности вовсе не думая.

Рядом с луной

Все тускнее твое отражение,

И между мной

И тобой полоса отчуждения.

В подъезде стоя…

В подъезде стоя

Мы прятали лица.

Быть может не стоит

Сейчас торопиться?

И чем-то новым

Время поможет,

И все по-иному

Станет, быть может?

Быть может утром,

А может ночью

Потянет смутно

Друг к другу очень?

Вблизи разлуки

Судьбу вещали,

Но только муки

Не ощущали.

И тень испуга

Порхнула птицей,

Но друг от друга

Мы прятали лица…

Черно-белая княжна

Черно-белая княжна

В светского веселья время

Одинаково нежна

И мила со всеми.

Раздается звонкий смех

В миг ее круженья в танце.

Одинаковы у всех

Кавалеров шансы.

Черно-белая княжна

От веселья бурной жажды

Одинаково дружна

И любезна с каждым.

Кто-то хвалит шубки мех,

Кто-то ей читает стансы.

Одинаковы у всех

Кавалеров шансы.

Но средь общей суеты

И любезностей прохлады

Одинаково пусты

Окружающие взгляды,

И, когда раздаст княжна

Все, что требуют приличья,

Вновь останется одна

В сером царстве безразличья.

Капля любви

Каплю любви,

Больше не надо.

Ты позови

Звездами взгляда.

Хочешь — бери

Все без остатка.

Но одари

Близостью сладкой.

Ждет впереди

Дней быстротечность,

Но погляди,

За нею вечность.

Та, что светла,

Если ты рядом.

Каплю тепла,

Больше не надо.

Крохи ловить

Радости зыбкой.

Мир без любви

Был бы ошибкой.

Курносый нос

Курносый нос, такой, что сложно

В душе не затаить вопрос —

А правда ль, через него можно

Узреть фрагменты ваших грез?

Курносый нос, такой забавный,

Над ним веснушек целый воз.

Я видел, помнится, недавно

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия
Поэты 1880–1890-х годов
Поэты 1880–1890-х годов

Настоящий сборник объединяет ряд малоизученных поэтических имен конца XIX века. В их числе: А. Голенищев-Кутузов, С. Андреевский, Д. Цертелев, К. Льдов, М. Лохвицкая, Н. Минский, Д. Шестаков, А. Коринфский, П. Бутурлин, А. Будищев и др. Их произведения не собирались воедино и не входили в отдельные книги Большой серии. Между тем без творчества этих писателей невозможно представить один из наиболее сложных периодов в истории русской поэзии.Вступительная статья к сборнику и биографические справки, предпосланные подборкам произведений каждого поэта, дают широкое представление о литературных течениях последней трети XIX века и о разнообразных литературных судьбах русских поэтов того времени.

Александр Митрофанович Федоров , Аполлон Аполлонович Коринфский , Даниил Максимович Ратгауз , Дмитрий Николаевич Цертелев , Поликсена Соловьева

Поэзия / Стихи и поэзия