Дождь тигровых орхидей. Госпожа Кофе

Они были в квартире одни. Марте показалось, что уже одним своим визитом к Ядову она изменяет Сергею. Ведь она уже успела внушить ему и прежде всего себе, что хромота – ее удел, а теперь вот пытается нарушить что-то в порядке жизни, хочет как-то измениться, чтобы, соответственно, изменилась и его жизнь. Как Дождев будет относиться к ней, если вместо прихрамывающей рядом с ним костюмерши с исколотыми иголками пальцами будет идти известная в городе Марта Миллер, привлекая своей изящной походкой взгляды мужчин. Скорее всего, он вновь, как со старыми друзьями, встретится со своими комплексами и ничего не предпримет, чтобы удержать Марту. А ведь она захочет от него уйти, особенно после того, что увидела в Кукушкине, на летней кухне в саду. Он любит Лизу, а Марта нужна ему лишь для контраста, чтобы на ее бледном фоне он казался более мужественным и сильным. А ведь это она ему внушила, что он соблазнил ее тогда, в театре, на самом же деле все было наоборот. Она стосковалась по мужчине, а Дождев оказался таким ласковым, понимающим. Он понимал, что Марту бросили, и пусть это были не мужчины, а зрители, которые еще недавно дарили ей свои аплодисменты, но ведь и его тогда бросили, а это означало, что они должны были испытывать схожие чувства, которые в итоге сблизили их и сделали родными. Она все же упрямо не хотела признаваться себе в том, что была счастлива с Сергеем и что, может, в ее последних страхах и неуверенности в себе виноват Митя.

– Когда я могу лечь к вам?

Ядов расхохотался:

– Марточка, да хоть прямо сейчас. У меня жена уехала на море, я холостой, здоровый, как бык, мужчина. Раздевайся!

Марта, слабо улыбнувшись, подвинулась к нему – Ядов включил лампу – и подняла ногу, зажмурившись словно в ожидании боли. Ядов долго смотрел на шрам, затем принялся ощупывать его сильными прохладными пальцами.

– Приходи завтра. Думаю, что смогу тебе помочь. Ну а теперь раздевайся. – Он хохотнул и потрепал ее по щеке. – Кстати, мы тут тебя недавно вспоминали. Ты бы идеально сыграла Нору в «Кукольном доме». Он так сказал.

При этом он у Марты внутри что-то перевернулось, и она снова превратилась в Марту Миллер. Он – главный режиссер театра, Валерий Иванович Маслов. После ее неожиданного ухода со сцены он первое время уговаривал ее сыграть Маленького принца, убеждая ее, что хромота не бросается в глаза и что если в туфлю принца натолкать ваты, то она и вовсе перестанет хромать. Но Марта только плакала, пробовала даже пить, но потом как-то смирилась и, устроившись костюмершей в свой же театр, старалась лишний раз не попадаться Маслову на глаза. Она всегда чувствовала его власть над собой и воспринимала его как дирижера – так легко им работалось. Марта, человек, в общем-то довольно сложный и конфликтный, трудно сходящийся с людьми, с Масловым шла на контакт сразу и всегда знала, что от нее требуется. Он еще не успевал закончить фразу, летящую к ней из темноты зрительного зала, где он вальяжно полулежал на малиновом бархате кресла и лишь одним голосом организовывал «толпу бездельников», именуемую актерами, как Марта уже перестраивалась и продолжала свой монолог, сумев гибко отреагировать на его замечание. Маслов уже давно поговаривал о постановке ибсеновской пьесы, и Марта, как и любая другая молодая актриса, мечтала сыграть Нору по-своему. Но после всего случившегося однажды на кухне, когда она услышала по радио пьесу «Кукольный дом», с ней сделалась истерика. Марта в унисон с незнакомой ей московской артисткой выкрикивала слова и целые реплики, разбавляя их солеными, как морская вода, слезами. Дождев, находящийся в это время в комнате, сначала прислушивался, но потом, ворвавшись на кухню и поняв ситуацию, выключил приемник и несколько раз ударил Марту по щекам. Она тут же пришла в себя, после чего заботливый Сергей принес водки, достал соленые огурцы и сделал все, чтобы эта история забылась как можно скорее. Возможно, что таким образом он уберег ее от нервного срыва.

– …Если ты не торопишься, я познакомлю тебя сейчас с одним моим хорошим другом. Это прекрасный человек, больше того, он мог бы помочь тебе.

– Он что, тоже хирург, как и вы?

– Нет, но тоже врач, с большой буквы.

Марта после разговора с Ядовым, обретя надежду на возвращение к прежней, нормальной жизни, выпила ликеру и ощутила себя словно ожившей, как кукла, которой мастер подрисовал свежими красками лицо, приодел и пообещал пришить оторванную ножку.

Вошел Шубин, высокий плотный человек с розовым гладким лицом и серебряным ежиком волос. Голубые глаза его лучились иронией и любопытством. Этакий барин во всем светлом, он казался моложе своих лет, только глаза, умные и проницательные, выдавали годы.

– Нет-нет, эту даму можешь не представлять. Это Марта Миллер. Вы прекрасно загорели и чудесно выглядите. Согласись, Ядов, что такие женщины нас и стимулируют, нам хочется казаться тоньше, возвышеннее и добрее.