Дождь в наших сердцах

Я нетерпелив, и это не скрываю. У меня повысилось давление и температура, сердце совершало странные, неподвластны простому объяснению трюки: словно готово было выпрыгнуть и полететь на обретённых крыльях к Лауре прямо под дверь.

Кидаю взгляд на телефон, смотрю на медленно тикающее время и закусываю губу. Почему путь кажется столь длинным, когда хочется оказаться рядом как можно быстрее?

Обычно я доезжаю до Лауры за час, но в этот раз за полтора, потому что были грёбаные пробки, которые убивали меня по частям, но я смог выжить. Я смог дожить.

При выходе из машины я опустил взгляд на свой пах и понял, почему чувствую себя более взвинченным. Плотная качественная ткань была настолько натянута, что я задавался вопросом: «Не проделает ли член дырку?»

Положив ладонь на грудь, я старался настроить себя на том, что мне нужно успокоиться. Лаура не должна видеть это. Её, возможно или совершенно точно, напугает такая картина.

Ставя машину на сигнализацию, я перевожу дух и звоню Лауре. Она сказала, что находится в доме напротив, но их тут целый ряд. Поэтому пришёл к решению, что будет лучше попросить её выйти.

— Я надеюсь, ты не придумала отмазку, чтобы отвязаться от меня?

— Нет, я уже выхожу, только у меня небольшая проблема…

— Что такое, родная? — слыша в ласковом голосе замешательство, я напрягаюсь.

— Я подвернула ногу. Немного хромаю.

— Лаура, как ты могла подвернуть ногу на ночёвке с подругами?

— Неудачно спрыгнула с кровати, когда спешила собираться…

Я поражаюсь её неловкости и невезению, и мои губы дрогнули в улыбке, потому что мне действительно забавно оттого, как часто она находит приключения на свою прекрасную задницу. Но, нет, я, конечно же, сочувствую ей.

— Ладно. Выйди из подъезда, я подойду к тебе, — решительно отвечаю я.

— Я сама дойду к тебе, всё не так плохо.

— Лаура.

Мой тон ей понятен. Отказа не приму в любом случае.

Беспрекословно девушка соглашается и вешает трубку, а я поднимаю свой взгляд и бросаю его с одного подъезда на другой, пытаясь угадать из какого выйдет моё несчастье. Жду минуты три, а потом мои глаза переключаются на миниатюрную хромающую девушку, укутанную в куртке. Тогда понимаю: моё.

Оббегаю капот машины и направляюсь к Лауре, уже издалека крича, чтобы та остановилась и не шагала. И она подчиняется. Руки по швам, голова высоко поднята на меня, а ноги вросли в сугроб.

— Аарон! — её писк, который вырвался из потрескавшихся губ, когда я схватил лёгкое тело на руки, выводит меня на короткий смех.

Лаура тотчас приспособилась: обвила своими ногами моё тело, прижимаясь к паху, отчего я вынужденно прикусил язык, чтобы не вырвался какой-либо неприличный звук. А её руки нежно держались за ткань моей толстовки — за капюшон, который я накинул вместо шапки.

Я прижал её маленькое тело к себе сильнее, когда почувствовал, как она дрожит от холода. Достав из кармана её куртки ключи, открываю дверь подъезда и захожу. Лауре приходится опустить голову на моё плечо, чтобы не удариться ею, когда я захожу в лифт, всё ещё с ней на руках.

Мне нравится замечать в ней что-то новое каждый раз.

Например: в период волнения Лаура всегда кусает губы, вдобавок к этому раздирает свою кожу, после чего болезненно шипит — красные следы не спадают несколько часов и приносят ей болезненные ощущения. Или в момент, когда она чувствует себя комфортно, умиротворённо, например, как сейчас, Лаура постанывает с хрипотцой, что у меня ассоциируется это звучание с мурлыканием её котёнка.

И мой котёнок мурчит только на моих руках, только в моих руках она по-настоящему чувствует себя хорошо, даже когда я порой веду себя как мудак.

Ключом открываю дверь квартиры и заношу её внутрь, после чего сажу на тумбочку, на которой стоят какие-то средства для обуви. А потом разворачиваюсь и закрываю дверь на замок.

Лаура, словно ребёнок, послушно сидит и улыбается, дрыгая ногами.

— Ты такой хороший, — едва слышно произнесла она, поддавшись моменту, когда я подошёл к ней.

— Только с тобой. И то недавно у меня был сбой этой настройки.

— Нет, милый, ты всегда хороший, — её ладонь плотно прижимается к моей щеке, и я наклоняю голову, принимая ласку. — У тебя просто тяжёлые моменты, в которые я хочу быть рядом, чтобы не дать тебе натворить глупостей.

Её слова разрывают моё сердце. Наклоняюсь и оставляю поцелуй на лбу, а потом расстёгиваю и снимаю её куртку. Опускаясь на колени, спрашиваю:

— Какая травмированная?

— Правая.

Сначала снимаю быстро ботинок с левой ноги. А затем, аккуратно беря правую, ставлю её на своё колено и расстёгиваю молнию. Лёгкими движениями вынимаю ногу из обуви, наблюдая за Лаурой, которая неприятно морщится от действий.

Закончив, я снова беру девушку на руки и несу на кухню. Сажу на столешницу.

— Ты так и будешь меня повсюду на руках носить? — радостно хохочет она, и я киваю.

— Да. Пока тебе не станет лучше. А ещё было бы славно, если бы ты позволила отвезти мне тебя завтра в больницу для снимка.

— Не-е-ет, — раздался протестующий вопль.

— Я беспокоюсь о тебе, родная.