Дождь в наших сердцах

Да, родная, наслаждайся. Вся эта ночь будет отдана тебе. Я собираюсь подарить тебе много удовольствия, и это только начало.

Я потерял счёт времени, да и Лаура тоже. Она не издаёт ни звука, молча принимает это наслаждение, эти ощущения, и лишь подрагивает.

Но, кажется, что большее удовольствие получаю я, ведь прикасаться к её телу — невероятно. А целовать его — крышесносно.

Мне казалось, я не остановлюсь. Не могу оторваться, хотя самое вкусное только впереди.

— Поцелуй меня, сейчас, — трясущиеся пальцы касаются моего подбородка, и она тянется ко мне. Ей нужен контакт со мной. Поцелуи, объятия — всё, чтобы не бояться.

Ей всё ещё трудно. Боюсь представить, что пережила тринадцатилетняя девочка. Боюсь представить, какие перед её глазами мерцают обрывки из прошлого. Даже сейчас, когда перед ней я — любящий парень, который никогда умышленно не причинит боли, — она всё равно боится.

— Это я, родная, это я.

— Я знаю… Просто… это тяжело… — теперь в зелёных глазах нет никакого вожделения, как было прежде, теперь там растерянность и неуверенность.

Несмотря на всю свою похоть, которая сейчас вряд ли сможет подчиниться моим мыслям и остановиться, я отстраняюсь и просто ложусь рядом.

— Нет, Аарон! — выкрикивает девушка, останавливая меня. — Я не сказала, что я не хочу тебя. Не сказала, что я хочу, чтобы ты перестал. Мне просто нужно немного времени, хорошо? Пару секунд…

— Конечно, родная, — мои губы находят её дрожащие и заставляют забыть обо всём, выкинуть воспоминания раз и навсегда из своей головы и дать место для новых — самых приятных и незабываемых. Я снова сверху, но теперь прошу: — Дай мне свою руку, — я сплетаю наши пальцы, чтобы Лаура всегда чувствовала, что я рядом. Что я рядом, а не кто-то другой.

— Пожалуйста, продолжай, — просьба вынырнула со вздохом. Я спустился ниже — ниже живота — не рассоединяя наши ладони.

Одной рукой я стянул с неё брюки. Мой взгляд упал на бесстыжие чёрные трусики, такого же цвета, как и был бюстгалтер. Чёрные стринги прикрывали мне вид на самое красивое место. И, поддев пальцем резинку трусов, я отодвинул ткань в сторону. Её трусики были все мокрые, как я и предполагал. Посередине красовалось большое пятнышко, которое выдавало возбуждение, что испытывала девушка.

Её запах дурманил мне голову — причём буквально. Я замираю на несколько секунд или, быть может, даже на целую минуту, когда просто смотрю на превосходную киску. Бледная, гладкая кожа, украшена короткими, недавно сбритыми волосками, которые делают Лауру ещё невиннее, чем затуманенные удовольствием глаза, напряжённое, закрывающееся от меня тело.

Средним пальцем я касаюсь самого низа её прелести, обводя вход. Прозрачная, вязкая влага моей девочки почти сразу смочила мой палец. Я и не думал, что Лаура настолько возбуждена была моим заявлением о том, что я собираюсь с ней сделать.

— Мне нужно подготовить тебя.

Лаура издаёт писк согласия, и я уверен, что ей снова чертовски неловко слышать о таком. А меня это наоборот жутко заводит и делает мой член ещё более напряжённым. Если я попробую её сладость своим ртом, клянусь, мой член вырвется из оков ткани.

В прошлый раз, когда я ласкал её на кровати, я игрался лишь с клитором, не входя в промежность. Но сейчас мои намерения серьёзны: я хочу девушку целиком.

Я разогреваю её. Подготавливаю.

Мой палец ловко натирает напряженный клитор, который становится набухшим всего от одного моего касания. Прижимая палец, надавливая, я чувствую невероятную пульсацию, исходящую от него.

Я начинаю сам дрожать оттого, как дрожит Лаура. Не могу больше сдерживаться. Мне так сильно хочется её. Моё лицо располагается прямо напротив этой превосходной киски, и я впечатываюсь в неё.

Мой язык облизывает капающие соки. Она слишком вкусная, я не насыщусь ею всего за один раз. Я хочу её вечность.

— Аарон, Аарон! — выкрикивает Лаура, когда мои зубы коснулись клитора. Самой нервной точки, от которой ей захотелось кричать.

— Извини, — я поглаживаю большим пальцем ладонь в своей руке. — Слишком резко?

— Да, неожиданно.

Я снова извинился и вернулся к полюбившемуся делу. Моё дыхание щекочет женский лобок, когда мой рот поглощает в себя её полностью. Становится жарко. И мне, и Лауре.

Изредка, когда приятные ощущения в ней увеличивались, она сжимала ноги и зажимала мою голову. Я просто смеялся и разводил мешающие ноги снова, на этот раз удерживая их, фиксируя.

Казалось, я лижу её вечность, и мне не хочется прекращать это. Мне мало. Я хочу ещё и ещё, больше и больше, снова и снова.

Лаура боится издавать громкие звуки, поэтому до меня доносятся лишь тихие постанывая, которые она прикрывает свободной ладонью.

Когда оргазм стал понемногу подбираться к ней, широкие бёдра начинали вращаться в разные стороны, поспевая за моим быстрым языком. И трусики, что были отодвинуты, начинали мешать, потому что они снова намеривались закрыть мне доступ к самому сладкому.