Дождь в наших сердцах

У неё появилась мысль, что я воспользуюсь и брошу? Я бы мог принять это за оскорбление и полное недоверие, но не стану. Просто по той причине, что она многое пережила и теперь боится всего, что есть на свете.

— Извини-извини, — в бреду шепчет она, закрывая лицо ладонями. — Просто я не могу выкинуть прошлое из головы.

Я снова вкладываю в её открытую ладонь свою руку и сжимаю.

— Прошлого нет, родная. Есть только я и настоящее. Ни я, ни настоящее со мной, никогда не причиним тебе боль. Ясно? Ты веришь в это? Веришь мне?

— Конечно.

Я не знаю, как продолжать, когда она находится в таком состоянии. Мои губы почти размыкаются, чтобы задать этот вопрос, но Лаура опережает меня и отвечает:

— Нет. Пожалуйста, я хочу всё. Хочу получить сегодня всё.

Хорошо. Она готова.

Я поочерёдно целую её колени, медленно раздвигая их одно за другим. Её киска всё ещё влажная, всё ещё ожидающая меня. Не могу отказать себе в одном простом движении: опять провожу по ней ладонью, немного задевая клитор, потому что мне это нужно.

Проведя по члену рукой несколько раз, подготавливаю его к новой эстафете. Лаура напряжена до предела — из-за этого мне будет сложнее двигаться в ней.

— Я знаю, как это трудно, — произношу я, — но постарайся расслабиться. Будет хуже, если ты напряжена.

Лаура кивает, но не подчиняется — ей всё ещё трудно привыкнуть.

Я втягиваю воздух ртом, когда чувствую, как головка члена соприкасается с её мокрой зоной. Прямо сейчас. Готов свихнуться прямо сейчас. В эту чёртову минуту. Притяжение к Лауре самое мощное, что я испытывал за все свои восемнадцать лет. Она божественна настолько, что я готов кланяться ей в ноги просто за возможность прикоснуться к её гладкой коже.

Обильное количество смазки полностью заполнило головку члена — так, что он теперь блестит.

Широкие бёдра моей девочки покачиваются — она тоже получает разряд тока от этого, теперь вовсе небезобидного действия.

Мой член с минуты на минуту окажется в её тугом влагалище. Только от этой мысли у меня уже болят яйца.

Лаура издаёт громкий возглас, когда я толкаюсь в неё совсем малость. Я даже не могу сказать, что я вошёл в неё. Всего кончик проник в её промежность. Даже не головка.

Это почти ничего, что могло бы вызвать такой крик.

Я впервые боюсь двигаться дальше.

Всё бывает впервые.

Её свободная ладонь резким движением отрывается от простыни и взлетает вверх, прямо ко мне, толкая мой бок. Останавливает. Сжимает глаза, челюсть и губы.

Сука, я правда сейчас отключусь.

Мы не прораниваем никаких слов. Я словно понимаю её просьбу. Эта рука, впивающаяся уже в мой пресс, словно просит остановиться. Задержаться на минутку. Дать ей привыкнуть к этому чувству — к чему-то новому внутри неё.

— Ты в порядке? — не могу не спросить, потом буду винить себя до конца своих дней.

— Нет, — честно отвечает девушка, пряча лицо в копне своих распущенных волос. — Подожди немного просто, пожалуйста…

Конечно.

Спустя короткий промежуток времени, когда её выражение лица стало менее напряжённым, я снова толкнулся — на этот раз наполовину. Мой член раз за разом растягивал её узкую дырочку, создавая дискомфорт. Я не мог представить, насколько сильно ей больно, но ориентировался по тому, как часто и насколько крепче она сжимала мою руку.

Когда отпускала, давая мне сигнал, я двигался. Хотя… не могу назвать это движением. Я сдвигался с мёртвой точки всего на сантиметр, потом замирал снова.

Это длилось долго. Но лишь спустя время Лаура полностью расслабилась.

Её ноги больше не были напряжены, будто струна, и лицо не пряталось в подушке. Тогда, и только тогда, я стал толкаться в её тело. Всё ещё медленно. Не так, как я бы хотел. Наконец-то в комнате раздался первый удовлетворённый стон моей девочки. Меня охватила дрожь. Он самый нежный и ласковый. Этот звук будет моим сопровождающим в этой игре.

Лаура борется с собой, когда мой толчок стал уже не таким плавным. Она привыкает. Инициатива девушки спустя какое-то время меня радует — это даёт понять, что ей нравится.

Её до безумия сексапильные ножки, которые и сотворили всю эту безудержную жажду, оказались закинутыми на мою спину. Лаура прижимается ко мне ближе. Теперь она сама жмётся ко мне, просит этой ласки.

— Тебе хорошо? — снова спрашиваю я, чтобы точно убедиться в своих убеждениях.

— Очень. Пожалуйста, Аарон, — Лаура просит меня о чём-то, прижимая своими ногами моё тело к себе, и я оказываюсь в ней ещё глубже. Она вздрагивает.

— Пожалуйста, что?

— Покажи мне…

— Что? — я всё понимаю, обо всём догадываюсь, но просто играю с её невинностью.

— Как это делается.

Как люди трахаются — такая должна была быть формулировка.

— Я покажу, родная, разумеется, — оставляю короткий поцелуй на её мокром от пота лбу и толкаюсь в неё опять.

Мои движения со временем набирают скорость, ритмичность. Её крики тоже: они становятся всё громче, и я слышу их всё чаще.